Вернуться на предыдущую страницу

No. 1—2 (14—15), 2007

   
АРТ-АНТРАКТ



ПОЭТИЧЕСКИЕ ИТОГИ 2006 ГОДА



блиц-интервью

Подводя итоги поэтического 2006 года, мы решили задать ведущим современным поэтам

Юрию Беликову
Сергею Бирюкову
Елене Кацюбе
Константину Кедрову
Юрию Милораве
Арсену Мирзаеву
Владимиру Монахову
Евгению В. Харитонову —

следующие вопросы:

— Какие книги, публикации стали для Вас лично событием года?
— Что Вы сейчас читаете или перечитываете?
— Что, в Вашем понимании, значит авангард в поэзии?
— Кого из современных поэтов Вы считаете авангардистами?



Юрий Беликов (Пермь)

Какие книги, публикации стали для Вас лично событием года?

— Поскольку 11-12 номер за 2005 год выходящего в Красноярске журнала "День и Ночь" пришел ко мне уже в 2006-м году, отношу к событиям минувшего года опубликованную там повесть Николая Турбина "Родина моя холодная". Никогда доселе не слышал об этом авторе, судя по выходным данным, живущим в Норильске. Ощущение первозданности Бытия, когда Бог заново творит Землю и Небо и, соответственно, — новые мифы. Энергетикой своей вещи Турбин мне чем-то напомнил "Сто лет одиночества" Маркеса. Цитата: "Когда-то повзрослев, став совершеннолетними, станем Творцами мироздания, и Отец наш к тому времени станет нашим Сыном. И мы будем заботиться о нем, как сейчас он заботится о нас…". Я написал главному редактору "ДиНа" Роману Солнцеву, что эта повесть достойна любых литературных премий, в том числе, самых престижных. Теплолюбивые (например, яснополянские) критики, видимо, посчитали, что в Норильске ничего достойного произрастать не может. Досадно, что замечают и отмечают не тех.

Что Вы сейчас читаете или перечитываете?

— Читаю фолиант стихотворений Виктора Сосноры, изданных санкт-петербургской "Амфорой". Иногда наслаждаюсь редким по нынешним временам самобегущим звуком, сопрягающим материю и дух. Соснора напоминает, что, кроме человека, почему-то присвоившего себе верховенство, есть еще "Цветы и рыбы". А человек привносит уродство: "Но уподобилась работорговле розоторговля".
Перечитываю книгу "Я сослан к Музе на галеры…" Леонида Губанова. И вижу (если говорить об ушедших), как рядом с Губановым многозначительный Бродский тускнеет и понемногу утрачивает свое значение: "Когда-нибудь все "погоны" будут охотиться за пацаном, который бегает в моем музейном свитере и уже запер мать, которая его выстирала". Прочитал "Антологию поэзии Белого движения", вышедшую в серии "Свирель". Кроме ощущения отсеченного от нас взмахом шашки дымящегося Времени, обрел в этой книге открытие — поэму эмигранта Алексея Масаинова "Лик Зверя". Подлинный памятник Гражданской войне, равный "Тихому Дону"! Герой поэмы дорастает до невозможного тождества: "Старик! Ты распял Сына Твоего, — я задушил. — И мы с тобою равны".
Живущий в новосибирском Академгородке поэт Иван Воробьев подарил мне книгу стихов своего сотоварища по физике — Владимира Захарова "Перед небом". Я уже ответил дарителю, что захаровские "Бабочки на леднике" будут жить вечно: "То бабочки, искавшие спасенья от краткой смерти в дальней стороне".

Что, в Вашем понимании, значит авангард в поэзии?

— Только что ко мне подошла моя знакомая: "Юра, я направила к Вам юного поэта — у него стихи авангардные и смутные. Я в них ничего не понимаю". Я сказал: "Авангардные — это плохо. А смутные — это хорошо". Со временем понятие "авангард" сместилось в моем мозгу, как гирька на напольных весах. Авангард часто становится хаотичным вермишельным шрифтом, зачерпываемым в супе ложкой. Сегодня для меня формула такова: авангард — это смута, а смута — это авангард. Великая смута в стихах Леонида Губанова. Для меня "Бестолковый словарь" Константина Кедрова ("Дети Ра" № 9 за 2006 год) — не образец метаметафоризма, а образец смуты. Кедров — не метаметафорист, а смутьян. И это хорошо. В этом смысле авангардистом может быть и Рубцов, но не в тех своих стихах, которые обычно цитируют в качестве олицетворения "тихой лирики". А, скажем, в таких: "Человек не рыдал, не метался в это смутное утро утраты. Лишь ограду встряхнуть попытался, ухватившись за копья ограды…" Авангардизм — это встряхивание ограды.

Кого из современных поэтов Вы считаете авангардистами?

— Исходя из "встряхивания ограды", таковыми мне видятся Юрий Казарин из Екатеринбурга, Валерий Прокошин из Обнинска, Андрей Канавщиков из Великих Лук, Сергей Кузнечихин из Красноярска, Юрий Асланьян из Перми, Сергей Сутулов-Катеринич из Ставрополя, Александр Кабанов из Киева, Анна Павловская из Минска и, разумеется, Константин Кедров из Москвы.



Сергей Бирюков (Галле, Германия)

Какие книги, публикации стали для Вас лично событием года?

— Прежде всего том поэзии Георгия Оболдуева. Книга Елизаветы Мнацакановой, вышедшая наконец в Москве. Меня заинтересовали поэты Елена Филиппова и Ольга Зикрата в "Футурум АРТе", Петр Казарновский в "Зинзивере", Светлана Захарова (публикация в "Топосе").

Что Вы сейчас читаете или перечитываете?

— Я постоянно читаю Хлебникова. И довольно много современных авторов, по разным поводам. Например, некоторое время назад мне прислали с десяток довольно интересных подборок молодых авторов, я должен был выступить в качестве номинатора для конкурса "Литрентген". Сейчас я принимаю участие в "экспертном совете" австралийского русского литературного фестиваля "Антиподы", — есть очень хорошие стихи. Кроме того, я читаю немецких поэтов: Кристиана Моргенштерна, дадаистов, некоторых современных авторов.

Что, в Вашем понимании, значит авангард в поэзии?

— Аванаград в поэзии можно определить как повышенное напряжение формы. Это испытание возможностей соединения несоединимого. Но вообще в ситуации с авангардом, в каждом индивидуальном случае приходится определять заново все или многие параметры.

Кого из современных поэтов Вы считаете авангардистами?

— Я могу назвать поэтов, в той или иной степени связанных с авангардной тенденцией. Это Елизавета Мнацаканова, Андрей Вознесенский, Виктор Соснора, Ры Никонова, Елена Кацюба, Анна Альчук, Света Литвак, Лариса Березовчук, Константин Кедров, Сергей Сигей, Владимир Эрль, Валерий Шерстяной, Александр Федулов, Александр Горнон, Арсен Мирзаев... Несмотря на мнение скептиков, у нас существует довольно сильный пласт поэзии, продолжающей авангардную линию. И я назвал только часть имен, в основном исходя из годов рождения авторов, от 20-х до 50-х.



Елена Кацюба (Москва)

Какие книги, публикации стали для Вас лично событием года?

— Не могу сказать, что много читала, но из того, что прочитала, запомнились 2 книги: Вячеслав Репин "Антигония" и Марианна Ионова "Роман об угре".
Совершенно разные вещи, но в них есть то, что мне близко, — уверенность автора в том, что понять человека, а тем более "познать" невозможно да и не нужно. Лучше принимать как есть, или, если есть желание — комментировать.

Что Вы сейчас читаете или перечитываете?

— Попалось под руку собрание сочиней Диккенса. Оказывается, в то время в Англии происходило примерно то же самое, что у нас сейчас, в смысле политики и экономики. Раньше это все было непонятно. И еще его замечательно читать сначала второй том романа, а потом первый.

Что, в Вашем понимании, значит авангард в поэзии?

— Авангард в поэзии — то же самое, что в живописи или в музыке: новое зрение в сочетании с новыми техниками и векторами движения, глобальные захваты новых пространств.

Кого из современных поэтов Вы считаете авангардистами?

— Имен называть не буду, потому что, на мой взгляд, практически все окопались в своих блиндажах и отсреливаются очередями текстов — в собственной, но внутрнее однотипной стилистике.



Константин Кедров (Москва)

Какие книги, публикации стали для Вас лично событием года?

— Публикация в журнале "Футурум АРТ" "Пушкин — наше ничто".

Что Вы сейчас читаете или перечитываете?

— Ничего не читаю не перечитываю, но все просматриваю (стыдно, но признаюсь).

Что, в Вашем понимании, значит авангард в поэзии?

— Авангард в поэзии — это сама поэзия, т.е. новизна.

Кого из современных поэтов Вы считаете авангардистами?

— Авангардисты сегодня: Елена Кацюба, Андрей Вознесенский, Евгений Степанов, Сергей Бирюков, Анна Альчук и Наталия Азарова, Света Литвак, Алла Кессельман, Александр Бубнов, Лоренс Блинов, Ры Никонова и Сергей Сигей, Вилли Мельников, Сергей Соловьев, Алексей Парщиков и Иван Жданов, Бабы обе (Елена Круглова и Анна Золотарева), Виктор Соснора, Елена Шварц, Александр Горнон.



Юрий Милорава (Москва)

Какие книги, публикации стали для Вас лично событием года?

1) Геннадий Айги. ОГИ, Г. Айги. Материалы исследования, эссе, Вест-Консалтинг, 2006;
2) Анна Альчук. Не БУ, М. Вест-Консалтинг, 2005;
3) Татьяна Грауз. Они прозрачнее неба, М. Вест-Консалтинг, 2005;
4) Наталья Азарова. Цветы и птицы, М. Логос Гнозис, 2005;
5) Татьяна Данильянц. Венецианское, Шупашкар, free poetry, 2005;
6) Евгений Степанов. "Портрет" Вест-Консалтинг, 2006;
7) Антология "Поэзия французского сюрреализма";
8) Л.Ф. Селин. "Путешествие на край ночи";
9) Стихи Пии Тафдруп, пер. с датского А. Кудимовой, "Футурум АРТ";
10) Иоганнес Бобровский, пер. с немецкого Г. Куборской-Айги, "Футурум АРТ".

Что Вы сейчас читаете или перечитываете?

1) Гомер. "Илиада", Л.Ф. Селин. "Интервью с профессором";
2) Антология "Американская поэзия ХIХ—ХХ век";
3) М.М. Пришвин. Собр. соч. т. 3;
4) Е. Степанов. "Социальная реклама в России", Е. Степанов. повесть "Лю";
5) Антология "Поэзия французского сюрреализма";
6) Антология "Французская поэзия в переводах русских поэтов";
7) Max Jacob. "Le cornet a deux";
8) Л. Толстой. "Чем люди живы";
9) И. Кант. Избранное;
10) Сен Джон Перс. "Анабазис".

Что, в Вашем понимании, значит авангард в поэзии?

— Авангардист больше чем новатор, он должен осуществить прорыв к некоей новой или более полной правде (эстетической и этической), которой не хватает обществу и литературе. А это невозможно без того, чтобы не сломать "до основанья, а затем...". Ибо редуты старого очень крепки, их можно только сломать. Многим успокоенным инерционными тенденциями в поэзии кажется, что сейчас слово "авангард" уже малоактуально. Но все-таки всегда кто-то старается разглядеть будущее. Авангардисты — это люди, которые держатся впереди остальных. Авангардист, встав на свою тропу, кому-то наступает на ногу, а где-то и более решительно расчищает дорогу. Но в авангардистах есть свежесть новизны и потенциал — ведь ветер им первым бьет в грудь. А в остальном они такие же как все — если не достигают в своих трудах окончательной языковой и эстетической завершенности, силы переживания — тогда просто исчезают из виду. Однако убедительность переживания и рафинированность стиля авангардиста должна быть почти вдвойне безусловна — уравновешивая тем самым неудобство для читателя при восприятии новых форм творчества. Авангардная поэзия, не только в литературоведении, а в самом творчестве всегда была серьезнейшей наукой, делавшей фундаментальные открытия. Получается, что авангардист достигает успеха только в том случае , когда ему как ученому удается различить путь к будущему, но и изучив при этом всю историю творчества человечества, начиная от примитивных форм, и первобытного искусства, как это делали футуристы. Так авангардное произведение проливает свет на закономерности развития языка и мировой литературы, современного литературного русского языка, смело принимающего проницательное новое, но отторгающего нерасчетливую быстроту "замаха", легковесный юмор и претенциозную нелепость. Авангардистам более требуются такие качества, как самоконтроль и страстный максимализм, творческая честность.
Главной проблемой авангарда, как и вообще всей нашей сегодняшней поэзии, является проблема сдачи позиций критикой, необоснованный пиар, невысокие "гибкие" критерии критиков при оценке авторов, пренебрежительное отношение к опыту современной мировой литературы. Вспоминаются слова Фриды Калло: "Дерево надежды стой прямо".

Кого из современных поэтов Вы считаете авангардистами?

— В целом все наследие недавно ушедшего Геннадия Айги раздвинуло горизонт, открывая новую территорию эстетического совершенства.
В отдельных стихотворениях стилистической завершенности достигает ряд авторов. Не единственные примеры: Евгений Даенин — ряд стихов из книги "Возведение в степень", Юрий Проскуряков — стихи опубликованные в сборнике "Самое выгодное занятие" и последнем номере "Футурум АРТ", Николай Грицанчук — его сюрреалистический цикл из 7 стихотворений, опубликованный в "Черновике" и "Футурум АРТе", порою Олег Асиновский середины 90-х, заумь Сергея Бирюкова и Евгения Степанова, интересен новый взгляд на пространство внутри каждого отдельного слова Натальи Азаровой и Анны Альчук, Полина Андрукович — ее бескомпромиссный по сложности, семиотически виртуозный и герметичный язык.



Арсен Мирзаев (Санкт-Петербург)

Какие книги, публикации стали для Вас лично событием года?

1) Филологическая школа. Тексты. Воспоминания. Библиография. — М.: "Летний сад", 2006.
2) Роальд Мандельштам. Собрание стихотворений. — СПб.: Издательство Ивана Лимбаха, 2006.
3). Сигизмунд Кржижановский. Собрание сочинений в пяти томах. Том четвертый (Поэтика заглавий и др. произв.). — СПб.: Suposium, 2006.
4) АЙГИ. Материалы. Исследования. Эссе. В двух томах. — М.: Вест-Консалтинг, 2006.
5) Геннадий Айги. Поля — двойники. — М.: ОГИ, 2006 (издание весьма небрежное, изобилующее чудовищными ошибками, но все же — безусловное событие этого года).
6). Виктор Соснора. Стихотворения. — СПб.: Амфора, 2006.

Что Вы сейчас читаете или перечитываете?

1) Марианна Грубер. "В Замок" (своеобразное "продолжение" "ЗАМКА" Кафки). — СПб.: Simposium, 2004.
2) Журнал "Лик", опубликовавший "Венок Айги" (блок стихотворных посвящений Г.Н. Айги). // Чебоксары. Лик. 2006.
3) В.П. Григорьев. "В четырехмерном пространстве языка". — М.: Языки славянских культур, 2006.
4) Макс Брод. ФРАНЦ КАФКА. Узник абсолюта. — М.: Центрполиграф, 2003.
5) Павел Крусанов, Наль Подольский (при участии А. Хлобыстина и С. Коровина). Беспокойники города Питера. — СПб.: Амфора, 2006.
6) Владимир Марамзин. Тянитолкай. — Анн Арбор: Ардис, 1981.
7) Зинаида Шаховская. Рассказы. Статьи. Стихи. — Париж: Les Editeurs reunis, 1978.
8) Сквозь тишину. (Антология русских хайку, сенрю и трехстиший). — СПб.: Красный матрос, 2006.

Что, в Вашем понимании, значит авангард в поэзии?

— Должен сказать, что понимаю <авангард> достаточно традиционно. Для меня авангардистами являются Художники, делающие в искусстве что-то новое, небывалое, открывающее иные горизонты, раздвигающее границы нашего восприятия, расширяющее сознание, а то и вовсе его, сознание, умыкающее, оставляющее надолго его, читателя/слушателя/зрителя, в бессознательном состоянии (что бывает весьма полезно). Есть уже довольно устойчивое понятие: классический русский авангард (1-я треть века ХХ-го: Хлебников, Малевич, Кручёных, Ларионов, Маяковский, Филонов etc.). Современный авангардист зачастую тоже является в каком-то смысле традиционно-авангардным, поскольку в той или иной степени опирается на достижения кубо-, эго-, этно — и пр. футуристов-авангардистов. Если он отказывается от тупого следования <классическо-авангардным> образцам и не желает плестись в хвосте <ослинохвостизма, кручёныхобурлюкизма, центрифугизма, лириколиренизма> и т.п., проявляя чистую и ничем не замутненную, абсолютную волю к авторствованию, и создает некий особый, свой творческий мир, живущий по своим законам, то он — безусловный авангардист. Так сказать, в беспримесном виде. Но это — идеальный вариант, бесконечность, к которой, само собой, необходимо стремиться. В действительности же бывает по-разному: случаются и графоманы-авангардисты, и бездари-авангардисты; по сути, по моему разумению, — антиавангардисты. А вот действительно творческие и авангардные личности, я считаю, — они и переосмысливают сотворенное до них, опираются на традицию, и в то же время непременно дают приращение, т.е. привносят в ту же традицию нечто свое, — то самое новое и небывалое, от которого у нынешних вьюношей бледных сносит крышу нордически безвозвратно, а у болезненно-румяных питерских барышень случаются обмороки, припадки, а порой даже и выкидыши (в случае твердого проявления пресловутой воли к авторствованию).

Кого из современных поэтов Вы считаете авангардистами?

— Тут я буду краток. Просто перечислю, включил нескольких недавно ушедших: в силу этой недавности и их удивительной живой творческой энергетики не могу числить их к "умершим": Сергей Бирюков (Галле, Германия), Сергей Сигей, Ры Никонова (Киль, Германия), Борис Констриктор (СПб.), Александр Горнон (СПб.), Виктор Соснора (СПб.), Валерий Галечьян (СПб.), Владимир Эрль (СПб.), Елизавета Мнацаканова (Вена, Австрия), Геннадий Айги (М.), А. Ник (Прага, Чехия), Борис Кудряков (СПб.), Дмитрий Авалиани (М.), Александр Очеретянский (Нью-Йорк, США), Рафаэль Левчин (Чикаго, США), Иван Чудасов (Астрахань), Алексей Хвостенко (Париж, Франция), Бонифаций (М.), Всеволод Некрасов (М.), Иван Ахметьев (М.), Анна Альчук (М.). Ну, пожалуй, достаточно. А то чем больше называешь, тем больше обид от неназванных. Таков закон.



Владимир Монахов (Братск, Иркутская область)

Какие книги, публикации стали для Вас лично событием года?

— Год для меня в литературе не период. Меряю время стихов и прозы веками, и, кажется, ХХ столетие русской литературы еще не закончилось. Мы все, ныне здравствующие, — затянувшееся поэтическое эхо прошлого, особенно неокрепшее крыло авангарда, который большую часть столетия провел в подполье.
Постоянно слежу за новыми публикациями Константина Кедрова и Вячеслава Куприянова, порадовался выходу новой книги Валерия Прокошина, получил настоящее наслаждение от догнавших меня сборников Эллы Фоняковой и Кирилла Ковальджи, хотя вышли они раньше. Не пропускаю литературоведческих публикаций об авангарде Сергея Бирюкова.
Важным для себя считаю выход "Антологии русских хайку" под редакцией Михаила Бару, хотя огорчают ее малые объемы, неполнота, авторская и текстовая. Надеюсь, что оказывают существенное влияние на литературный процесс регулярный выход альманаха "ИЛЬЯ", вокруг которого формируется группа молодых и уже зрелых авторов. В этом году вышла пятая книга, с обстоятельным обсуждением итогов минувшего после смерти И. Бродского литературного десятилетия. Обрадовало возрождение сетевого альманаха "45 параллель" на Ставрополье.
В журнальной эссеистике не пропустил философские размышления Андрея Столярова о проблемах глобализации человечества и создании сетевой цивилизации. Как участник и читатель остался доволен обстоятельной работой Алексея Караковского о проблемах литературных сайтов в альманахе "ПРОЛОГ". Отмечу укоренившуюся в Сети как жанр танкетку, собрание которых удалось издать в журнале "Дети Ра". Порадовал сибиряк Александр Кузьменков повестью "ДУРДОМ. 1983", которая вышла в журнале "ДЕНЬ И НОЧЬ". Жаль, что этого автора так мало печатают, а повести и рассказы опубликованы только в сети и пока обделены издательским интересом.
Впрочем, как человеку пессимистичному, мне все же кажется, что сегодня литература находится в паузе, которая меня нисколько не огорчает. Удачного и талантливого много, а главного пока нет: или не проявилось, или, как нас учили классики, "большое видится на расстоянии". Впрочем, как-то Кирилл Ковальджи заметил, что кризис литературе не страшен, поскольку в ней сильна вековая традиция, а современности пауза не повредит.

Что Вы сейчас читаете или перечитываете?

— Читаю много, но второй год подряд перечитываю книгу Эмиля Чорана "Признания и проклятия", находя в ней немало лирико-философских открытий для души и работы. Мне кажется, что это значительная книга, где как поэт нахожу и черпаю для себя вдохновение, недаром в последних моих поэтических эссе есть внутренняя перекличка с мыслителем. Чувствую себя с этой книгой точно так же, как когда-то с романом Яна Потоцкого "Рукопись, найденная в Сарагосе", с которого, на мой взгляд (а не с "Улисса" Джойса), и начинается бесконечный век мировой авангардной литературы.
Перечитываю недавно умершего Анатолия Кобенкова. После смерти его стихи, где образы живут и увлекают меня внутрь себя, открываются по-новому. Я открыл для себя поэта лет тридцать тому назад, временами забывал о нем, но каждый раз к нему возвращался. Вот и сейчас произошло новое возвращение, а по сути — открытие, на которое душа отреагировала таким рифмованным текстом:

Дышит Вселенная из тишины
В сторону жизни, что топчется в круге,
Где человечества божьи сыны
Любят и ненавидят друг друга.
Дышит Вселенная из пустоты
В сторону речки, цветка полевого,
Утренней птицы, вечерней звезды
К ясности нового вещего слова.

Что, в Вашем понимании, значит авангард в поэзии?

— Поэтический авангард с помощью мировой Сети за короткий срок создал, сформировал и объединил самодостаточное сообщество поэтов в организованную поэтомассу, поэтотолпу. И это позволило современному поэтическому сообществу выйти или даже, если хотите, выпасть из политического контекста истории, чтобы активно существовать самому по себе в своем собственном пространстве, даже игнорируя читателя, сделав своими читателями таких же производителей стихов, которых становится огромное множество. По существу авангардная поэтомасса производит и потребляет тексты, создав замкнутый круг творчества, куда каждый может легко проникнуть и откуда столь же легко выйти. В этом открытом пространстве массовой поэзии Поэт перестает служить идеям, а молится только Слову, сосредоточив в нем новое чувство Бога — отца, сына и святого духа. Современный Поэт интернетмассива сознательно отказывается быть носителем идеологий и учений, а становится простым, часто незаменимым работником языка. Вдыхая Слово как чистый дух, он стремится взамен выдохнуть вокруг себя чистые стихи, хотя при этом очень часто нарушает принятые каноны стихотворного сложения. За это его обвиняют в графомании, но он не обижается, а продолжает записывать свои даже корявые строки, где-то в коллективном подсознании надеясь, что его роль не менее важна, чем роль хлебопашца, потому что все выращенное съедают, а песни остаются. Недаром замечено, что Поэт живет при любом режиме, каждый режим чахнет без Поэта. История ведет нас по прямому пути вперед — поэтический авангард прогресса возвращает нас к Слову, которое из суммы общественных уродств помогает создавать крЫсату!

Кого из современных поэтов Вы считаете авангардистами?

— Я бы не стал читателя утруждать именами, за меня, надеюсь, это сделают другие, но очертил бы общим знаменателем большой круг поэтов, которые не страшатся заново божественный глагол Слова ДНК-овать, но при этом не забывают ДНК-аяться.



Евгений В. Харитоновъ

Какие книги, публикации стали для Вас лично событием года?

— По-моему, самым важным Событием Поэтического 2006-го стал долгожданный выход 600-страничного тома удивительнейшего, но своевременно непознанного поэта первой половины ХХ столетия Георгия Оболдуева "Стихотворения. Поэма". В этот же ряд необходимо поставить еще две книги — изданный большим для поэзии тиражом, да еще в "мажорном" "ЭКСМО", томик Леонида Губанова "Серый конь" (первый с 2003 года) и посмертный, ОГИшный, сборник Геннадия Айги "Поля-двойники". Оба поэта — знаковые, культовые фигуры современной русской поэзии, но, при всем при этом, ведь чудовищно недооценены-недочитаны-непрочитаны, практически не ведомы за территорией профессиональных потребителей поэтического слова. И это печалит.
Вообще же, год мне показался очень щедрым и качественно-урожайным. И не только, собственно, в стихотворстве; в этом году вышли, как минимум, три потрясающие, обстоятельные и, что немаловажно, увлекательнейше написанные монографии, посвященные актуальной русской поэзии — две в Москве ("Авангард: Модули и векторы" Сергея Бирюкова и "Открытая структура: О поэтическом языке и тексте рубежа ХХ-XXI веков" Натальи Фатеевой) и одна в Софии ("В полете авангарда: Русская поэзия 50-90-х годов ХХ века" болгарской исследовательницы и поэта Магдалены Костовой-Панайотовой).
А локальными, субъективно-личными, событиями МОЕГО поэтического года стали новые сборники таких радикально-неродственных, разноголосых поэтов, как Елизавета Мнацаканова (сборник стихов, статей и эссе "Arkadia"), Евгений Степанов ("Портрет"), Тамара Буковская ("Ых"), Александр Федулов ("АЗ УКа ЛЮДИ"), Дмитрий Воденников ("Черновик"), Сергей Арутюнов ("Саланг"), Дмитрий Цесельчук ("Купавна — чистая тетрадь...") и дебютантка Снежана Ра ("Городская сумасшедшая").
Быть может, я кого-то забыл назвать. Быть может, это даже не самые знаковые книги 2006 года. Но это тексты, которые вызвали во мне позитивную, созидательную ревность. Это тексты, которые мне хочется перечитывать. Это тексты, у которых мне хочется учиться.

Что Вы сейчас читаете или перечитываете?

— Читаю много и, как правило, несколько книг одновременно. Но есть на данный момент и основной круг читательских (и профессиональных) пристрастий. С карандашом в руках штудирую монографию Сергея Бирюкова "Авангард: Модули и векторы" и переписку Пушкина, по третьему кругу перечитываю (и тоже с карандашом) Георгия Оболдуева и "Портрет" Евгения Степанова, а еще стихи полузабытого "пролетарского авангардиста" Михаила Герасимова.

Что, в Вашем понимании, значит авангард в поэзии?

— Говоря словами Константина Кедрова (правда, несколько вырванными из контекста), авангард — это "Рай поэта". Так я его и воспринимаю. Это Рай подлинной высвобожденности плодовитого Слова и одушевленного Знака. Не халявной вседозволенности, признающей право и отрицающей обязательство, а свободы ОРГАНИЗОВАННОЙ, дисциплинированной, если хотите. Трудной в самом широком понимании — и в эстетическом, и в практическом и даже в бытовом. Но фантастически притягательной для неленивого и духовно свободного, ответственного поэта. И очень досадно, что большинство ДЕЛАТЕЛЕЙ современного литературного процесса никак не одолеют крохотный пролет от незрелого читательского ощущения "Фигня, и я так могу!" до практического понимания "А вот хрен тебе!". Иначе чем объяснить отсутствие (даже на уровне, простите, факультативности) авангардных поэтов в толстых журналах? Хотя, конечно, на стихи, написанные аккуратным столбиком, спрос у ленивых читателей выше.

Кого из современных поэтов Вы считаете авангардистами?

— А как тут ответить? Либо впасть в "перечницу" — составление поименного списка, который займет, думаю, страницы две, либо не называть никого. Когда-то, в конце суровых 1930-х годов, Александр Беляев назвал фантастическую словесность Золушкой. Оно так и было: повседневная жизнь нелюбимой падчерицы-дурнушки, гонимой и ругаемой всеми, КТО ПРАВО ИМЕЕТ, и редкий выезд на бал — к читателю. Слегка сместив акценты, этот образ вполне применим и к авангардной поэзии России: тотальное невнимание, почти брезгливость со стороны официальной литературы (хоть либеральной, хоть почвеннической), т.н. Боллитры, полумаргинальное существование; с другой же стороны — десятки, даже сотни авторов разных поколений (к сожалению, часто не подозревающих даже о существовании друг друга), стремящихся к благотворному эксперименту, поиску новых средств выразительности, новых смыслов поэтического языка, к обновлению. Но здесь опять же ситуация неравномерная. "Чистых" до радикальности поэтов-авангардистов, принципиально не стремящихся хотя бы фрагментарно сбегать в классическое письмо, не так и много, и в основном это авторы старшего и среднего литературного поколений — старейшина Всеволод Некрасов, Ры Никонова и Сергей Сигей, Сергей Бирюков, Елена Кацюба, Анна Альчук, Елизавета Мнацаканова, Александр Федулов... Назвал, конечно, на вскидку, не всех. Но большинство авторов среднего и, особенно, младшего поэтических поколений, изначально ориентированных на освоение опыта исторического авангарда и раннего поставангарда, все активнее смещаются к синтезу авангардного опыта и классической традиции. Это отчетливо заметно, например, в творчестве Евгения Степанова, Татьяны Виноградовой, Айвенго, Снежаны Ра и многих других. В конце концов, стремление примирить две Традиции — авангардную и классическую — порождает удивительные художественные результаты. А значит, это тоже путь (или один из путей) современного авангарда, особенно если учесть, что эта миротворческая миссия опять же истекает лишь из одного русла (авангардного), встречного движения (со стороны "классицистов"), увы, пока не наблюдается.