Вернуться на предыдущую страницу

No. 2 (25), 2010

   


Всеволод ЕМЕЛИН



ЕСЛИ ВАМ ЗА СОРОК ЛЕТ
 
День святого Валентина

Если вам за сорок лет,
В жизни нет совсем интима,
Лишь один в тоннеле свет —
День святого Валентина.

Плачет, глядя в монитор,
Всеми брошенный мужчина,
У него один партнер —
Мировая паутина.

Вот февральской ночью злой
Он сидит на шатком стуле,
И дрожащею рукой
Тычет по клавиатуре.

Под остатками волос
Он сидит в несвежей майке,
И плывут сквозь призму слез
На экране порносайты.

Не напрасно смотрит он
Разноцветную мозаику,
Он мучительно влюблен
В девушку из порносайта.

Тихо смотрит на нее,
Словно снайпер в крест прицела,
На красивое белье,
На ухоженное тело.

Океаны, города,
Гос. границы между ними,
Микросхемы, провода,
Он не знает ее имя.

Сколько лет совсем один он,
Злою жизнью загнан в угол.
«День святого Валентина»
Забивает в поиск Гугла.

Он хотел узнать в ту ночь
Всех влюбленных на планете,
Кто бы мог ему помочь
Эту девушку вдруг встретить.

И в ответ на свой вопрос
Узнает из Википедии,
Так издревле повелось
Это римское наследие.

Был там праздник неприличный,
Назывался Луперкалии —
По семи холмам столичным
Бабы голые скакали.

Было столько голых тел,
Что не надо Интернета…
Только он спросить хотел
Не про это, не про это.

И еще во тьме времен
В третьем веке нашей эры
Там священник был казнен
За любовь свою и веру.

Палачи швырнули прах
Под античные колонны,
Он с тех пор на небесах
Покровитель всех влюбленных.

В трудный 21-й век
Средь компьютерного блуда
Одинокий человек
Попросил у неба чуда.

Он собрал остатки сил,
Стул свой шаткий опрокинул
И молитву обратил
Ко святому Валентину.

Я подлее всех скотин,
Восклицал он исступленно,
Помоги мне, Валентин,
Покровитель всех влюбленных.

Лежа на полу в пыли,
Раздирая грудь и плечи,
Он молил, пошли, пошли
Мне с моей любимой встречу.

Вдруг сверкнул нездешний свет,
Ожила его картина,
Знать преград на свете нет
Для святого Валентина

В середине февраля
Может он раздвинуть горы,
Может осушить моря,
Лопнул пластик монитора.

И, рассеивая тьму,
Безо всякого обмана
Вышла девушка к нему
Из разбитого экрана.

Не смолкал всю ночь их крик,
Шли любовные утехи,
Он не знал ее язык,
В этом не было помехи.

Будто снова двадцать лет,
Снова Сочи или Гагры,
Был он бронзовый атлет
Без виагры, без виагры.

Поменяли сотни поз,
Как он счастлив был, о боже,
Лепестками белых роз
Было устлано их ложе.

Для влюбленных двух сердец
Не хватило Кама-сутры,
Он забылся, наконец,
И проснулся серым утром.

В окна мутные его
Смотрят снежные просторы,
А в квартире никого,
Лишь осколки монитора.

И с тех пор, который год,
Сгорбившись, как старый ворон,
Он ее ночами ждет
Над разбитым монитором.

Вспоминает до зари
Он любимую картинку —
Подари мне, подари,
Подари мне валентинку.



8-е марта

У каждого собственный творческий метод,
И я свой долго искал
Пока не понял, задача поэта —
Возведение женщины на пьедестал.

От грозной Родины-матери
До той, с кем в кустах переспал,
Я всех возвожу старательно
На бронзовый пьедестал.

Эту свою программу
Я выполнять не устал.
Дама, хватит мыть раму,
Пожалте на пьедестал.

Ведь женщина это не способ
Доведения до оргазма,
Это синтез, как скажет философ,
Любви, красоты и разума.

Она — то глубокая бездна,
А то — заоблачный взлет,
Она то хохочет резво,
То дает, а то не дает.

То играет, то не играет,
То ластится, чисто котенок,
То вдруг уедет в Израиль,
То вдруг скажет, что будет ребенок,

То она тонко чувствующая,
То вдруг делит имущество,
Бывает женщина пьющая,
А бывает непьющая.

Она имеет харизму
И над мужиками власть,
Как увидит горящую избу,
Так в нее сразу шасть.

И, благодаря всему этому,
Дамы по ряду причин
Являются главным предметом
У поэтов-мужчин.

И вы уж меня извините,
Я тупой натурал,
Хочу женщин отлить в граните
И воздвигнуть на пьедестал.

Бродский, антинародный
По своему существу,
Писал по стиху ежегодно
К католическому Рождеству.

А я сын трудового народа
Заветы отцов храню
И пишу сладкозвучные оды
К международному женскому дню.

Русскоязычный автор
Парень с родного завода
Всегда выпьет восьмого марта
И бабам напишет оду.

Помню, молод и жарок
По Москве сквозь морозы
Нес я Зине в подарок
Желтенькую мимозу.

Помню, тащил я Римке
Осыпающиеся тюльпаны,
Их на Центральном рынке
Продавали азербайджаны.

Помню, смертельно влюблен
В праздник, красавице Вике
Дарил духи «Белый лен»,
Сам их потом и выпил.

Где вы теперь, неизвестно
В какие сгинули дали?
Но всем вам нашлося место
У поэта на пьедестале.

Короче, 8-е марта
Имеет в народе традиции,
Но всякие фальсификаторы
Опять нам мешают напиться.

Мол, придумали праздник евреи,
Нигилистки-бесстыжие девки,
Какие-то Нью-Йоркские швеи
И известная Клара Цеткин.

Что же вы, безобразники,
Отнимаете праздники наши?
У вас, что ни день то праздник,
А мы как скотина пашем.

И что прикажете делать,
Раз придумали праздник евреи?
А против бесстыжих девок
Я вообще ничего не имею.

Хватит умничать, наливай,
Выпьем за баб интересных.
За огнедышащую Коллонтай
И за Ларису Рейснер.

Выпьем по сто и еще повторим,
Жаль нам уже за сорок,
И пусть говорят, что это Пурим
День древних еврейских разборок.

Что ж нам теперь содрогаться в слезах,
Что резали из-за бабы
Евреи три тысячи лет назад
Персов или арабов?

Что был там какой-то великий визирь…
Кому это интересно?
А вот как представлю на ложе Эсфирь,
Завидую Артаксерксу!

Цеткин, не Цеткин, Пурим не пурим,
Не надо нам тень на плетень.
Мы этот праздник не отдадим.
Да здравствует женский день!

И я поднимаю свой бокал
За наших прекрасных дам.
И возвожу их на пьедестал,
Чего и желаю вам.