Всеволод ЕМЕЛИН
ЕСЛИ ВАМ ЗА СОРОК ЛЕТ
День святого Валентина Если вам за сорок лет,
В жизни нет совсем интима, Лишь один в тоннеле свет — День святого Валентина. Плачет, глядя в монитор, Всеми брошенный мужчина, У него один партнер — Мировая паутина. Вот февральской ночью злой Он сидит на шатком стуле, И дрожащею рукой Тычет по клавиатуре. Под остатками волос Он сидит в несвежей майке, И плывут сквозь призму слез На экране порносайты. Не напрасно смотрит он Разноцветную мозаику, Он мучительно влюблен В девушку из порносайта. Тихо смотрит на нее, Словно снайпер в крест прицела, На красивое белье, На ухоженное тело. Океаны, города, Гос. границы между ними, Микросхемы, провода, Он не знает ее имя. Сколько лет совсем один он, Злою жизнью загнан в угол. «День святого Валентина» Забивает в поиск Гугла. Он хотел узнать в ту ночь Всех влюбленных на планете, Кто бы мог ему помочь Эту девушку вдруг встретить. И в ответ на свой вопрос Узнает из Википедии, Так издревле повелось Это римское наследие. Был там праздник неприличный, Назывался Луперкалии — По семи холмам столичным Бабы голые скакали. Было столько голых тел, Что не надо Интернета… Только он спросить хотел Не про это, не про это. И еще во тьме времен В третьем веке нашей эры Там священник был казнен За любовь свою и веру. Палачи швырнули прах Под античные колонны, Он с тех пор на небесах Покровитель всех влюбленных. В трудный 21-й век Средь компьютерного блуда Одинокий человек Попросил у неба чуда. Он собрал остатки сил, Стул свой шаткий опрокинул И молитву обратил Ко святому Валентину. Я подлее всех скотин, Восклицал он исступленно, Помоги мне, Валентин, Покровитель всех влюбленных. Лежа на полу в пыли, Раздирая грудь и плечи, Он молил, пошли, пошли Мне с моей любимой встречу. Вдруг сверкнул нездешний свет, Ожила его картина, Знать преград на свете нет Для святого Валентина В середине февраля Может он раздвинуть горы, Может осушить моря, Лопнул пластик монитора. И, рассеивая тьму, Безо всякого обмана Вышла девушка к нему Из разбитого экрана. Не смолкал всю ночь их крик, Шли любовные утехи, Он не знал ее язык, В этом не было помехи. Будто снова двадцать лет, Снова Сочи или Гагры, Был он бронзовый атлет Без виагры, без виагры. Поменяли сотни поз, Как он счастлив был, о боже, Лепестками белых роз Было устлано их ложе. Для влюбленных двух сердец Не хватило Кама-сутры, Он забылся, наконец, И проснулся серым утром. В окна мутные его Смотрят снежные просторы, А в квартире никого, Лишь осколки монитора. И с тех пор, который год, Сгорбившись, как старый ворон, Он ее ночами ждет Над разбитым монитором. Вспоминает до зари Он любимую картинку — Подари мне, подари, Подари мне валентинку. 8-е марта
У каждого собственный творческий метод,
И я свой долго искал Пока не понял, задача поэта — Возведение женщины на пьедестал. От грозной Родины-матери До той, с кем в кустах переспал, Я всех возвожу старательно На бронзовый пьедестал. Эту свою программу Я выполнять не устал. Дама, хватит мыть раму, Пожалте на пьедестал. Ведь женщина это не способ Доведения до оргазма, Это синтез, как скажет философ, Любви, красоты и разума. Она — то глубокая бездна, А то — заоблачный взлет, Она то хохочет резво, То дает, а то не дает. То играет, то не играет, То ластится, чисто котенок, То вдруг уедет в Израиль, То вдруг скажет, что будет ребенок, То она тонко чувствующая, То вдруг делит имущество, Бывает женщина пьющая, А бывает непьющая. Она имеет харизму И над мужиками власть, Как увидит горящую избу, Так в нее сразу шасть. И, благодаря всему этому, Дамы по ряду причин Являются главным предметом У поэтов-мужчин. И вы уж меня извините, Я тупой натурал, Хочу женщин отлить в граните И воздвигнуть на пьедестал. Бродский, антинародный По своему существу, Писал по стиху ежегодно К католическому Рождеству. А я сын трудового народа Заветы отцов храню И пишу сладкозвучные оды К международному женскому дню. Русскоязычный автор Парень с родного завода Всегда выпьет восьмого марта И бабам напишет оду. Помню, молод и жарок По Москве сквозь морозы Нес я Зине в подарок Желтенькую мимозу. Помню, тащил я Римке Осыпающиеся тюльпаны, Их на Центральном рынке Продавали азербайджаны. Помню, смертельно влюблен В праздник, красавице Вике Дарил духи «Белый лен», Сам их потом и выпил. Где вы теперь, неизвестно В какие сгинули дали? Но всем вам нашлося место У поэта на пьедестале. Короче, 8-е марта Имеет в народе традиции, Но всякие фальсификаторы Опять нам мешают напиться. Мол, придумали праздник евреи, Нигилистки-бесстыжие девки, Какие-то Нью-Йоркские швеи И известная Клара Цеткин. Что же вы, безобразники, Отнимаете праздники наши? У вас, что ни день то праздник, А мы как скотина пашем. И что прикажете делать, Раз придумали праздник евреи? А против бесстыжих девок Я вообще ничего не имею. Хватит умничать, наливай, Выпьем за баб интересных. За огнедышащую Коллонтай И за Ларису Рейснер. Выпьем по сто и еще повторим, Жаль нам уже за сорок, И пусть говорят, что это Пурим День древних еврейских разборок. Что ж нам теперь содрогаться в слезах, Что резали из-за бабы Евреи три тысячи лет назад Персов или арабов? Что был там какой-то великий визирь… Кому это интересно? А вот как представлю на ложе Эсфирь, Завидую Артаксерксу! Цеткин, не Цеткин, Пурим не пурим, Не надо нам тень на плетень. Мы этот праздник не отдадим. Да здравствует женский день! И я поднимаю свой бокал За наших прекрасных дам. И возвожу их на пьедестал, Чего и желаю вам. |