Вернуться на предыдущую страницу

No. 2 (37), 2013

   
Валентина СИМОНОВСКАЯ

ЭТОГО ХВАТИТ, ЧТОБЫ ДОЙТИ
(О поэзии Валерия Земских)

В условиях одноуровневой культуры поэт, отринув поддержку божественных сил, утратив правила канона и отбросив необходимость постороннего посредничества между словом и бытием, остался один на один с собой.
Без веры:

Ждут / Когда засияет на небе / Пустая звезда
Без света:
Путь / Зябкий / Без света / Без тени
Вне времени:
Это только кажется, / Что оно не равно нулю
Вне определенного пространства:
Ну не стойте рядом / Тесно / И пусто вокруг / И тихо

Он сам теперь закон и архитектор слова.
Хорошо, если внутренние силы личности настолько велики, что позволяют заменять творца, создавать новый мир.
Хлебников вынашивал, выстреливал идеи, которые только завтра будут понятными. Обуреваемый восторгом созидания, он верил в возможность изменения человеческого мира посредством слова и цифры.
В нем говорил молодой век, кипящий возможностями.
Мы их упустили.
Сегодня «что может нелюдим»? Он может только углубляться в себя, не видя цели существования.
Жить, играя и шутя, глядя на все сквозь пальцы.
Или заражать все вокруг разъедающей иронией.
А может, как Валерий Земских, переживать осознание человеком своей историчности, конечности и свободы (Хайдеггер). Без выспренности, без восклицательных знаков говорить о полном одиночестве субъекта в мире. И о полном одиночестве существующего вне субъекта мира.
Поэт ни к кому не обращается, не рассчитывает на внимание Другого. (О некоммуникабельности творчества Земских хорошо сказала Д. Суховей.) Но Другой не может не откликнуться на трансляцию чувств такой напряженности и постоянства. Стихи завораживающие и убедительные. Притягательные искренностью и простотой.
Они говорят о том, как трудно удержать в рамках одного человеческого дыхания распирающее знание, ощущение огромности мыслящего и чувствующего вселенского потока, протекающего рядом с тобой. Независимо от тебя. Ты можешь только констатировать почувствованное, записать увиденное, отметить происходящее.

Падают дни
Хлопьями снега
Тают в ладонях
Руки ко рту подношу
А они сухие

(Из кн. «Ветренность деталей», 2011)

Или:

Я надул шарик
Он лопнул
Лопнувший шарик
Забытого цвета
Возможно, красного
Но это неважно
Просто надул шарик
А он лопнул

(Из кн. «Ветренность деталей», 2011)

Да. Вот оно главное, к чему пришло поствозрожденческое людское сообщество: изменить ты ничего не можешь.
Но в стихах Валерия Земских нет отчаяния. Этот человек чувствует непреложность существующего порядка вещей и черпает удовлетворенность, обнаруживая ее снова и снова.

Вышел на улицу
А там улица
Пошел в поле
А там поле
Лег на траву
А там трава

(Из кн. «Слегка чуть-чуть и кое-где», 2000)

В принципе, все эти стихи можно прочесть с напором, допустим, возмущения или удивления, вложить в озвучиваемый текст отчаяние или иронию. Нет. Земских читает спокойно, без повышения тона. Ритм его высказываний ровен и негромок. Он не открывает америк. Он не восхищается вдруг увиденным. Он не плачет от обнаруженного отсутствия чего-либо. Он просто знает, что вдалеке все выглядит точно так же, что невидимый поезд уходит, что следы исчезают / Почти без следа, и не видно / куда все уплывает. И черпает силу в этом знании.
Вслед за ним мы перестаем искать ответы на свои зачем и для чего.
Перестаем спешить, принимая постоянство и узнаваемость мира в тающих зеркалах его текстов.
Начинаем понимать, что каждая нарисованная Валерием Земских картина – действительность в своей полноте. Что при всей обыденности, отраженной в сочетаниях обычных слов, чуть приправленных шуткой (каждый дует в свою дуду / не замечая / что она одна на всех), это и есть наша станция прибытия.
Закрывая книгу, вздохнем и поверим рецепту («Подойдите», из кн. «И немного назад», 2011):

Но улыбнетесь
И этого хватит
чтобы дойти