Арон ГААЛ — венгерский поэт, переводчик, издатель. Родился в 1952 году в Будапеште (Венгрия). Окончил Будапештский университет. Печатался в Румынии, Болгарии, Сербии, Молдове, Италии, Израиле, США, Канаде, Украине и в России. С 2001 года директор издательства АМОN в Будапеште. С 2007 года президент Европейского Фонда EOS (Будапешт, Венгрия). С 2008 года президент международного поэтического фестиваля "Sea And Word" в Будапеште. Член Союза писателей XXI века. Живет в Будапеште.

Сколько банальных вещей можно перечислить
о сердце, любви, как между мной и тобой
Что случилось, что наша любовь
что тянет нас вниз и бросает нас на берег
                                                        что по правилам
природа функционирует, да
которой ты и я мы все
является частями, вот так на это самое
Я думаю, что в стихах изложу
и напишу, что твое тело это гробница
После твоего объятия, от которого мне хотелось бы
ожить, потому что слаще вечера,
ночи, когда ты это я.
Я снова, ты есть — если понимаешь — и ангелы
если существуют радуются в авансцене ночи
и на кладбищах, в зоне силы могил...
И здесь точно отсутствуют несколько отрывков
о принце, о цветке, доме, родине,
обо всем что важно для меня
Ко всему ревнуют сволочи и святые!
И все-таки не так нужно говорить об этом
Нужно было бы говорить только об этом, было хорошо
с тобой на пригорке, когда впервые
я обнял тебя той осенью
Потом, часто
Я целовал тебя, не зная, было хорошо
Было хорошо слушать, смотреть на тебя, говоря,
Смотреть на твои губы, смотреть на твой профиль.
Может и эта фраза неподходящая
Может нужно было бы по порядку перечислить
все твои грехи и достоинства
все твои грехи и мои грехи
Все... только то, что связывает нас и сегодня
Нет слов, только нагое молчание
Мужчина и Женщина
Две половинки одной и той же действительности
Высота и глубина, а на сухом языке, о дереве
говорю, вместо того, чтобы говорить о тебе
Только о тебе пишу, как о дне твоего рождения
Как бы хотелось, но концы легенд
Не сходятся совсем и только осколки
Стекаются в буквы теперь к твоим ногам, ничего другого...
Вместо рифмы лучше молчание
осчастливить, что если слово не помогает молчание
Признание в любви может быть и это!

Кончал работать рынок и негр
Предлагал фрукты задаром
Скелеты велосипедов были привязаны за конец цепи
На рынке горели странные пейзажи
и поздоровался с нами неожиданно
румын из самого Арада
услышав мое венгерское слово
Мы обнялись как будто он
был мне родственником и я не удивился
И между двумя народами на парижском рынке
родилось согласие

Бедность независимости приближает нас к небу.
Независимость бедности толкает нас в преисподню.

Если ничего нет, чтобы меня спасти, только слова,
Если нет их уже, если ты сам по себе,
Если держишь меня над твоим образом,
Если не утренний омут под нами,
Если твое объятье растворяет меня в тебе,
Если в благородстве, невольно
Если я не тот, кто был если буду, кто на самом деле,
Если ты вернешься после моих обеден,
Если половина хлеба,
Если тебе дадут в обмен нет ничего другого,
Если только поэзия, если только моя копия слов,
Если разорванные слова,
Если слова, если слепой,
Если, если.

Литература: мусор в кабинете
Империя бумаг (над нами господство под ним скука)
Иногда лишь тактика в заставленной комнате,
Откуда не видно ничего,
Лишь прозябание
Потому что никто не ответственен
Очень редко слышно восклицание
"В ногах Петефи твоя могила,
около острия сабли обнажена ниточка взрослого цветка,
мой раненный цветок" —
сколько неясности
"Заперты в живом камне,
мы склоняемся над временем".
Иногда вопрос:
"Какое зеркало показывает как чистый текущий минерал"?
По-моему что там где бытие лишь прозябание
И не существует перспективы
И никто не обязан
Потому что и это точка зрения в комнате
Заставленной
В каком-то доме, в какой-то Родине —
Над скукой — господство —
Там бумажный хлам — империя литература
Кабинет — мусор
Рождается и умирает, время от времени
Замурованный в живом камне.

И потому, что в мраморе заперли боль
И в своих статуях плачет Ватикан
И сегодня в темной осени старой
Может быть мне понравилась Джоконда с твоими лицом и руками
Я бы смотрел как боль прячется в улыбке,
Стоя на улице нелюбимой, смотря на небо
До сентябрьской ночи капают слезы святого Лоринца,
Неисчислимые в пустынном краю.

Утром собирала лук, а теперь ты отдыхаешь
Избранным звездам повествуешь со свечкой
И дальше думаешь ночная тишина как колодец.
В далеких краях, где пишу тебе в стихах и для последующего поколения
И на сегодня перед лицом твоим
Точно у Джоконды в утаенной
моей усмешке
веду тебя в долину и наверх в горы.

есть молитва
мое сквернословие
горящее мое признание
я поднимался взлетая как шляпа
апогей испорченного праздника
падает обратно в мою душу
как проклятье и начинаю
сам себя ненавидеть
и у меня болит
пейзаж

                                под ней
                маршируют       гробницы
           среди которых                       и те
      которые                                            я поднял
                               над ними
      которые                                            я поднял
           среди которых                       и те
                маршируют        гробницы
                                 под ней

    Руки
                                  поднятые
                                  означают
                                  счастье
точно так как
                        э
                           к
                              з
                                 е
                                     к
                                        у
                                           ц
                                              и
                                                я
                                                на стенах

           смотрящие издалека похожи на вопрос, что происходит
                 здесь в эти абсолютно скучные рабочие дни?

Я только догадываюсь как ты живешь
Мои мысли скорее похожи на мечты
И все же мы очень похожи
Хотя я живу только в словах

Ты примериваешь одежды моей судьбы
Ты отражаешься в моих глазах
И мы с тобой очень похожи
Хотя я живу только в словах

Ты солона точно море
Ты плоть от плоти мне нравится эта соль
И мы с тобой очень похожи
Хотя я живу только в словах

Я помню Офелия была дочкой Лаертесов
И любила Гамлета а не меня
И все-таки мы очень похожи
Хотя жизнь не стихи

Жаль тебя — весь ты остался в делах,
вовремя ты никогда не отдался
ни борьбе, ни любви, ни вере,
и тень ты свою наконец обогнал.

Дрожишь всегда — даже на солнце,
хоть с ласточками слова твои смешались,
хоть с лепестками цветов улетели улыбки твои —
дымом пахнет ветер, преждевременно состарившись.

И осень больше тебе не родина,
и дома у тебя нет пополудни,
и лик свой ищешь среди знакомых лиц.

Но сколько бы в их чертах не высматривал,
в них твоя жизнь не отражается,
нет ничего из того, кем ты был — вчерашний.

Напомнили Вашу улыбку этот август, этот вечер и эта ночь
Бликами светлячков в траве и трепетаньем свечи на столе,
Напомнили Вашу улыбку розы, одетые в белое,
                                                           голубое, красное,
Глубоким ночным ароматом в темном ночном саду.
Напомнило Вашу улыбку бесконечно далекое
                                                           небо над нами,
По которому Вам так легко пробежать босиком
                                   все четырнадцать звездных дорожек.
Напомнили Вашу улыбку все недосказанные
                                                           слова и стихи,
Тихонько они в сновиденьях разговоры ведут
                                                                        друг с другом.