А Б В Г Д Е Ж З И К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я #    библиография



Вернуться на предыдущую страницу

   Антология

   
Евгений ЕВТУШЕНКО — поэт, прозаик, переводчик. Родился в 1933 году. Автор многочисленных сборников: "Шоссе Энтузиастов" (1956), "Интимная лирика" (1973), "Граждане, послушайте меня" (1989) и др. Автор романов "Ягодные места" (1981), "Не умирай прежде смерти" (1994). Авторские кинофильмы: "Детский сад", 1984, "Похороны Сталина", 1990). Награжден Государственной премией СССР (1984).



* * *

И все-таки я с тобою,
и все-таки ты со мной,
зажатые шумной толпою,
придавленные тишиной.

И все-таки мы родные,
а это нельзя не сберечь,
и все-таки мы иные,
чем были до наших встреч.

У памяти столько заначек,
что хватит их нам наперед,
и кто-то из нас заплачет,
когда из нас кто-то умрет.

17 января 2005

Стихотворение из триптиха "Неприкосновенье", из книги: Евгений Евтушенко, "Памятники не эмигрируют", М., "Эксмо", 2005.



* * *

Все выживаю, выживаю,
а не живу,
и сам себя я выжигаю,
как зной траву.

Что впереди? Лишь бездну вижу.
Она лежит
между двуличным словом — выжить,
и безграничным — жить.

Стихотворение из триптиха "Госпиталь", из книги: Евгений Евтушенко, "Памятники не эмигрируют", М., "Эксмо", 2005.



* * *

Форма — это тоже содержание.
Пламенная форма у огня.
Вложено встревоженное ржание
В форму совершенную коня.

Облако набухшее набито
Темным содержанием грозы,
И такое содержанье скрыто
В форме человеческой слезы!

Стихотворение из книги: Евгений Евтушенко, "Утренний народ", М., "Молодая гвардия", 1978.




Стихотворения опубликованы в двухтомнике "Избранные произведения".



* * *

М. Бернесу

Хотят ли русские войны?
Спросите вы у тишины
над ширью пашен и полей
и у берез и тополей.
Спросите вы у тех солдат,
что под березами лежат,
и вам ответят их сыны,
хотят ли русские войны.
Не только за свою страну
солдаты гибли в ту войну,
а чтобы люди всей земли
спокойно видеть сны могли.
Под шелест листьев и афиш
ты спишь, Нью-Йорк, ты спишь, Париж.
Пусть вам ответят ваши сны,
хотят ли русские войны.
Да, мы умеем воевать,
но не хотим, чтобы опять
солдаты падали в бою
на землю грустную свою.
Спросите вы у матерей.
Спросите у жены моей.
И вы тогда понять должны,
хотят ли русские войны.



* * *

Б. Ахмадулиной

Со мною вот что происходит:
ко мне мой старый друг не ходит,
а ходят в праздной суете
разнообразные не те.
И он
        не с теми ходит где-то
и тоже понимает это,
и наш раздор необъясним,
мы оба мучаемся с ним.
Со мною вот что происходит:
совсем не та ко мне приходит,
мне руки на плечи кладет
и у другой меня крадет.
А той —
                скажите, бога ради,
кому на плечи руки класть?
Та,
      у которой я украден,
в отместку тоже станет красть.
Не сразу этим же ответит,
а будет жить с собой в борьбе
и неосознанно наметит
кого-то дальнего себе.
О, сколько
                  нервных
                                  и недужных,
ненужных связей,
                  дружб ненужных!
Во мне уже осатанённость!
О, кто-нибудь,
                            приди,
                                        нарушь
чужих людей соединенность
и разобщенность
                                      близких душ!



МЕТАМОРФОЗЫ

Детство — это село Краснощеково,
Несмышленово, Всеизлазово,
Скок-Поскоково, чуть Жестоково,
но Беззлобнино, но Чистоглазово.

Юность — это село Надеждино,
Нараспашкино, Обольщаньино,
ну а если немножко Невеждино,
все равно оно Обещаньино.

Зрелость — это село Разделово:
либо Схваткино, либо Пряткино,
либо Трусово, либо Смелово,
либо Кривдино, либо Правдино.

Старость — это село Усталово,
Понимаево, Неупреково,
Забывалово, Зарасталово
и — не дай нам бог — Одиноково.



* * *

Бессердечность к себе —
                    это тоже увечность.
Не пора ли тебе отдохнуть?
Прояви наконец сам к себе человечность —
сам с собою побудь.
Успокойся.
                    В хорошие книжки заройся.
Не стремись никому ничего доказать.
А того, что тебя позабудут,
                    не бойся.
Все немедля сказать —
                    как себя наказать.
Успокойся на том,
                    чтобы мудрая тень Карадага,
пережившая столькие времена,
твои долгие ночи с тобой коротала
и Волошина мягкую тень привела.
Если рваться куда-то всю жизнь,
                    можно стать полоумным.
Ты позволь тишине
                    провести не спеша по твоим волосам.
Пусть предстанут в простом освещении лунном
революции,
                    войны,
                                искусство,
                                              ты сам.
И прекрасна усталость,
            похожая на умиранье, —
потому что от подлинной смерти она далека,
и прекрасно пустое бумагомаранье —
потому что еще не застыла навеки рука.
Горе тоже прекрасно,
        когда не последнее горе,
и прекрасно, что ты
        не для пошлого счастья рожден,
и прекрасно
        какое-то полусоленое море,
разбавленное дождем...
Есть в желаньях опасность
                    смертельного пережеланья.
Хорошо ничего не желать,
                    хоть на время спешить отложив.
И тоска хороша —
                    это все-таки переживанье.
Одиночество — чудо.
                    Оно означает — ты жив.



СПАСИБО

Ю. Любимову

Ты скажи слезам своим "спасибо",
их не поспешая утереть.
Лучше плакать, но родиться — ибо
не родиться — это умереть.

Быть живым — пусть биту или гнуту, —
но в потемках плазмы не пропасть,
как зеленохвостую минуту
с воза мироздания украсть.

Вхрупывайся в радость, как в редиску,
смейся, перехватывая нож.
Страшно то, что мог ты не родиться,
даже если страшно, что живешь,

Кто родился — тот уже везучий.
Жизнь — очко с беззубою каргой.
Вытянутым быть — нахальный случай,
будто бы к семнадцати король,

В качке от черемушного чада,
пьяный от всего и ничего,
не моги очухаться от чуда,
чуда появленья своего.

В небесах не ожидая рая,
землю ты попреком не обидь,
ибо не наступит жизнь вторая,
а могла и первая не быть,

Доверяй не тлению, а вспышкам.
Падай в молочай и ковыли
и, не уговаривая слишком,
на спину вселенную вали.

В горе озорным не быть зазорно.
Даже на развалинах души,
грязный и разодранный, как Зорба,
празднуя позорище, пляши.

И спасибо самым черным кошкам,
на которых покосился ты,
и спасибо всем арбузным коркам,
на которых поскользнулся ты.

И спасибо самой сильной боли,
ибо что-то все-таки дала,
и спасибо самой сирой доле,
ибо доля все-таки была.