А Б В Г Д Е Ж З И К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я #    библиография



Вернуться на предыдущую страницу

   Антология

   
Александр КОЧЕТКОВ (1900 — 1953) — поэт. Родился в Подмосковье. Окончив Лосиноостровскую гимназию в 1917 году, поступил в МГУ (филфак), откуда по мобилизации был призван в армию (1918 — 1919 гг.), после чего работал библиотекарем, литконсультантом в разных издательствах.
Стихи писал постоянно, начав в четырнадцать лет. Его пьеса в стихах "Николай Коперник" шла в театре Московского планетария. Известны его переводы Хафиза, Фаррухи, Шиллера, Корнеля, Расина, Беранже и многих других авторов.
А. Кочетков был совершенно лишен способности "проталкивать" свои сочинения в печать, почему, вероятно, его и сделали "автором одного стихотворения" — "Баллады о прокуренном вагоне"...



Стихотворение было опубликовано в книге "Антология русского лиризма. XX век. том 2" — М: Студия, 2000 г.



БАЛЛАДА О ПРОКУРЕННОМ ВАГОНЕ

— Как больно, милая, как странно,
Сроднясь в земле, сплетясь ветвями, —
Как больно, милая, как странно
Раздваиваться под пилой.
Не зарастет на сердце рана —
Прольемся чистыми слезами,
Не зарастет на сердце рана —
Прольемся пламенной смолой.

— Пока жива, с тобой я буду —
Душа и кровь нераздвоимы,
Пока жива, с тобой я буду —
Любовь и смерть всегда вдвоем.
Ты понесешь с собой повсюду —
Не забывай меня, любимый, —
Ты понесешь с собой повсюду
Родную землю, милый дом.

— Но если мне укрыться нечем
От жалости неисцелимой,
Но если мне укрыться нечем
От холода и темноты?
— За расставаньем будет встреча,
Не забывай меня, любимый,
За расставаньем будет встреча,
Вернемся оба — я и ты.

— Но если я безвестно кану —
Короткий свет луча дневного, —
Но если я безвестно кану
За звездный пояс, в млечный дым?
— Я за тебя молиться стану,
Чтоб не забыл пути земного,
Я за тебя молиться стану,
Чтоб ты вернулся невредим.

Трясясь в прокуренном вагоне,
Он стал бездомным и смиренным,
Трясясь в прокуренном вагоне,
Он полуплакал, полуспал,
Когда состав на скользком склоне
Вдруг изогнулся страшным креном,
Когда состав на скользком склоне
От рельс колеса оторвал.

Нечеловеческая сила,
В одной давильне всех калеча,
Нечеловеческая сила
Земное сбросила с земли.
И никого не защитила
Вдали обещанная встреча,
И никого не защитила
Рука, зовущая вдали.

С любимыми не расставайтесь!
С любимыми не расставайтесь!
С любимыми не расставайтесь —
Всей кровью прорастайте в них!
И каждый раз навек прощайтесь!
И каждый раз навек прощайтесь!
И каждый раз навек прощайтесь,
Когда уходите на миг!




Стихотворения были опубликованы в книге: Александр Кочетков. С любимыми не расставайтесь!: Стихотворения и поэмы. М.: Советский писатель, 1985.


* * *

— Откуда музыка?
          — Не знаю. Я
Сумерничал здесь в уголку и думал:
Что сладко жить, что (все-таки) любовь
Сильнее смерти, что цветы прекрасны
(И даже колокольчики), что труд
Кристаллизует душу, но и в камне
Стучит живое сердце. А сосед
Тем временем настраивал гитару.
Потом я ненароком задремал.
Проснулся вот... И музыки не слышал.



* * *

Свой первый трепет соловьиный
Я поверял ее струне,
И, ради нежной мандолины,
Подруга улыбнулась мне.

А мне казалась недостойной
Неизощренная хвала,
И песня робкая — нестройной,
И безотзывной — ночи мгла.

Искусством стройного напева
Я ныне славен и счастлив,
И мне порою внемлет дева,
Блаженно руки заломив.

Но я грущу о давнем мире,
Когда, в пылу иной весны,
У сердца было лишь четыре
Нестройно плачущих струны!



* * *

Понятен мир с его весной, понятны
Люди с их праздником (мое окно
Блестит, как и у всех), понятна смерть
Моих тюльпанов (в них она вселилась,
Едва их срезали, хоть на столе
Кроваво дозревали, раскрываясь
Навстречу гибели, что нынче в ночь
Их стебли выпила, их лепестки
Обуглила, их листья изломала),-
Но почему спаленные тычинки
Еще вздымают облако любви
И черной пылью смерти обнимают
Иссохший пестик,— но откуда песня?



ЧИЖИК

— Чижик-пыжик! Это что ж?
Люди спят, а ты поешь?

— Чи-чи-чив! Ти-ти! Тью-тью!
Я для солнышка пою.

— Милый чижик! Ты чудак...
Всюду холод, всюду мрак.

— Чьи-чи-чи! А все равно
Станет розовым окно.

— Солнце выйдет, глупый чиж,
Если ты и помолчишь!

— А под песню — чьи-ти-ти!-
Веселей ему идти!

— Чи-чи-чив-ти-ти-тью-тью!
Чьи-чи-чи! Тив-тив! Чью-чью!



* * *

Я разогнал собак. Она еще
Жила. И крови не было заметно
Снаружи. Наклонившись, я сперва
Не разглядел, как страшно искалечен
Несчастный зверь. Лишь увидав глаза,
Похолодел от ужаса. (Слепит
Сиянье боли.) Диким напряженьем
Передних лап страдалица тащила
Раздробленное туловище, силясь
Отнять его у смерти. Из плаща
Носилки сделал я. Почти котенок,
Облезлая, вся в струпьях... На диване
Она беззвучно мучилась. А я
Метался и стонал. Мне было нечем
Ее убить. И потому слегка,
От нежности бессильной чуть не плача,
Я к жаркому затылку прикоснулся
И почесал за ушками. Глаза
Слепящие раскрылись изумленно,
И (господи! забуду ли когда?)
Звереныш замурлыкал. Неумело,
Пронзительно и хрипло. Замурлыкал
Впервые в жизни. И, рванувшись к ласке,
Забился в агонии.
                      Иногда
Мне кажется завидной эта смерть.



ПОЭТ

Средь голых стен, изъеденных клопами,
Ни в смерть, ни в страсть не верящий давно,
Сидит поэт, и пялится в окно,
И утомленно вопрошает память.

Внизу — проспект с огнями и толпами,
Здесь — гребни крыш, безлюдно и темно.
В пустом бокале вспыхнуло вино.
Восходят звезды робкими стопами.

Пером он помавает в пузырьке,
Чтоб раздробить сгустившуюся влагу,-
И легкая строка, скользя к строке,

Узором клякс ложится на бумагу.
Поэзия российская жива,
Пока из клякс рождаются слова.



ИЗ САНОИ

Так живи, чтоб сам ты смертью был избавлен от живых,
А не так живи, чтоб смертью от себя избавить их.



ПОЭМА О МОЛОДОМ СЕРПЕ

Нос в воротник, лицо под шляпой (так
Брела бы вешалка), через плечо
Кошель с продуктами, — в февральский вечер,
Немного оттеплевший и с оттенком
Стального пурпура, бульваром шел
Не слишком юный гражданин. Грачи
Горланили в раскидистых плетушках
Деревьев. Что-то твердое оттуда
(Ледяшка или сук) вдруг подзатыльник
Дало мимоидущему, — а шляпа,
Переместившись на оси, раскрыла
Ему глаза.
          Новорожденный серп,
Зеркально-изощренный, заблудился
В грачиных гнездах — и один из самых
Занозистых грачат, впустив все когти
В его точеный краешек, все перья
Взъерошив, закатив глаза, хрипя
От восхищенья, реял в синеве
На золотых качелях.
                    Молод мир
И одинок, ему не угрожает
Ни вздутость вен, ни старческая одурь
Утрат. Ныряя в голубом эфире,
Несчетные круги он пробежит
Стеклянной бусинкой. Потом, разбившись
На миллион осколков, перестанет
Существовать. И еще слышным звоном
Вздохнет о нем вселенная...


Публикацию подготовил Евгений В. Харитонов