А | Б | В | Г | Д | Е | Ж | З | И | К | Л | М | Н | О | П | Р | С | Т | У | Ф | Х | Ц | Ч | Ш | Щ | Э | Ю | Я | # | библиография |
Андрей ВЛАСОВ — поэт. Автор книги стихотворений "Меж двух колонок", вышедшей в 1998 году в Великих Луках. Живет и работает в городе Великие Луки на Псковщине.
Стихотворения были опубликованы в журнале "Дети Ра" № 2 (40), 2008 г.
ПРЕДВОДИТЕЛЬ РАБСИЛЫ
* * *
Я — рабсила. Ты — белая кость.
Ты жируешь. Я вою. У меня пролетарская злость. У тебя — остальное. Остального — навалом. Ты — Крез. Я — босота, рванина. Не уйти от таких антитез, но помимо есть чего не скупить на корню ни варягам, ни грекам: я свое при себе сохраню, ты сгноишь по сусекам. * * *
Нынче тянет во хлам, как когда-то на подвиги.
Отслужив лабуде, хорошо — красной рожей светить себе под ноги, не споткнувшись нигде. Хорошо, коли сыщется стежка окольная, чтобы лечь и не встать, чтоб тебя ни одна сволота протокольная не сумела достать, чтобы больше ни встречного, ни поперечного, ни непрошенных глаз… Без того до краев — реализма увечного, без того — под завяз. Вот и хватит, и по боку, пусть окаянное времечко пролетает, пыля, и опять кувыркается и задыхается Веничка в Петушках у Кремля, и напрасное небо, напрасно дарившее, порастает быльем в стороне от столицы с ее нуворишами и ее шакальем. * * *
Поскольку ты им не чета,
ты ими почти почитаем. Кому-нибудь надо читать. Ну что ж — почитаем. Мешая стрихнин и поп-арт, опешившим моськам и сявкам как слон, посетивший ломбард, разрушь их концерт по заявкам. Прочти, как бросаются вплавь — нет шанса на то, чтоб, как крошки, смахнуть со стола капеллу лотошных. Прочти, как стреляют в висок, за это довольство собою, за это плебейство высот, за это лакейство свободы. Прочти, чтоб на выходе влет заметить, как, всех затмевая, водяру из блюдечка пьет подруга твоя боевая. * * *
Ладан тощей свободы несвят и несмел,
а дыханье — тлетворно. Здесь, в отчизне ненужных людей, не у дел прозябать незазорно. И, живя под законом сумы да тюрьмы, под велением щучьим, ты на тоненький голос всевидящей тьмы откликаться приучен. Вот перо, вот стакан — как последний приют, вот — не наше, не ваше, где так горько вздыхают и весело пьют, на себя наплевавши. * * *
Здесь что ни князь — то грязь.
Здесь тот, кто духом нищ, вам дует в уши. Здесь, только сторонясь публичных толковищ, спасаешь душу. Здесь в рукотворной мгле томится свет. Здесь честь в чужих да лишних. Нет правды на земле. Но выше — правда есть. До встречи в вышних! * * *
Валентину
Поотстать, обгоревшую "Приму"
шваркнуть за мост небрежным щелчком и украдкой глядеть тебе в спину, и глотать подступающий ком, и давиться. Не надо, не трогать — будет только тошней и больней, все мы платим подушную подать ненасытной отчизне своей. …Проплывают вагоны, как титры проплывают из мрака во мрак. Выживает лишь сильный да хитрый. Собери свои силы в кулак. * * *
При хожденьи в печать, что ни ходка — прикол и сюжет:
отсылаешь стихи, обнадеженный словом приватным, чтоб, два года спустя, получить… публикацию? — нет! — адресок — извещенье о некоем конкурсе (платном) в виде новой наживки, крючочка, мол, на тебе — жри, графоман стоеросовый, лох от сохи да телеги, или — ноги в охапку и рысью — по членам жюри, подучась хитроумным подходцам из книжек Карнеги. Отравись полной ме-рой на кухнях приме-е-рных ме-е-ню (что кому предпочтительней), но, становясь на котурны, пой и веруй, как будто не нюхал семь пятниц на дню и не в курсе убоя из практики литературной, этих лунных ландшафтов на почве берез да осин, трескотни о духовности там, где духовности — клизма. Не гнушайся, подвой со слезой про спасенье Руси в строевом православье взамен строевого марксизма. Впрочем, юмор увечен. На низкой и вязкой струне довод битого разума прочего дальше и дольше. Коли в храме торгуют, пройди от него в стороне, как босота, и помни, что Господа во поле больше. А сердчишко заходится, стонет… — Уймись, идиот! Ты ж на пятом десятке, забудь эти читки и верстки: изведешься впустую, пока до тебя не дойдет, что опять — шулера, и опять — обыграли в наперстки. Нет уж — дудки! не надо, довольно, достаточно, из этой ли-те-ра-ту-ры, где жухнешь, как рыба на суше, в никуда и ничто, но от этих блатных экспертиз и постыдных потуг достучаться в их мертвые души! Доверяясь заветам других — путеводных светил, не проси, не ловчи, не сфальшивь ни на гран, ни на волос. Ты не гож в конкурсанты. Ты жизнью за все заплатил и в кромешном отчаянье выстрадал СОБСТВЕННЫЙ голос. * * *
Дело близится к концу,
но, пускай тебе фигово, не с руки и не к лицу выживать за счет другого. Стой на правиле простом аж до самого отбоя: не делись своим крестом, не обременяй собою. * * *
Сползаешь с горочки крутой
в кустарный, выморочный быт, намеренною немотой, как плотным облаком, укрыт. За стылый дом, за Старый Крым, за благодать последних крох… Ты выдыхаешь трудный дым вразмен на безрассудный вздох. * * *
Жизнь катится под гору, словно состав в благодать
надежного берега, где не до жару и жиру. Осталось немного. Осталось остыть и отдать последние почести трудному мудрому миру. А коли на то не достанет ни сердца, ни струн — природа мудра и — по счастью — пустот не приемлет, и в зыбке Господней болтается новый болтун, и ангел витает, и змей-искуситель не дремлет. |