А Б В Г Д Е Ж З И К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я #    библиография



Вернуться на предыдущую страницу

   Антология

   
Андрей ВЛАСОВ — поэт. Автор книги стихотворений "Меж двух колонок", вышедшей в 1998 году в Великих Луках. Живет и работает в городе Великие Луки на Псковщине.



Стихотворения были опубликованы в журнале "Дети Ра" № 2 (40), 2008 г.



ПРЕДВОДИТЕЛЬ РАБСИЛЫ



* * *

Я — рабсила. Ты — белая кость.
Ты жируешь. Я вою.
У меня пролетарская злость.
У тебя — остальное.

Остального — навалом. Ты — Крез.
Я — босота, рванина.
Не уйти от таких антитез,
но помимо
есть чего не скупить на корню
ни варягам, ни грекам:
я свое при себе сохраню,
ты сгноишь по сусекам.



* * *

Нынче тянет во хлам, как когда-то на подвиги.
Отслужив лабуде,
хорошо — красной рожей светить себе под ноги,
не споткнувшись нигде.
Хорошо, коли сыщется стежка окольная,
чтобы лечь и не встать,
чтоб тебя ни одна сволота протокольная
не сумела достать,
чтобы больше ни встречного, ни поперечного,
ни непрошенных глаз…
Без того до краев — реализма увечного,
без того — под завяз.
Вот и хватит, и по боку, пусть окаянное времечко
пролетает, пыля,
и опять кувыркается и задыхается Веничка
в Петушках у Кремля,
и напрасное небо, напрасно дарившее,
порастает быльем
в стороне от столицы с ее нуворишами
и ее шакальем.



* * *

Поскольку ты им не чета,
ты ими почти почитаем.
Кому-нибудь надо читать.
Ну что ж — почитаем.

Мешая стрихнин и поп-арт,
опешившим моськам и сявкам
как слон, посетивший ломбард,
разрушь их концерт по заявкам.

Прочти, как бросаются вплавь —
нет шанса на то, чтоб,
как крошки, смахнуть со стола
капеллу лотошных.

Прочти, как стреляют в висок,
за это довольство собою,
за это плебейство высот,
за это лакейство свободы.

Прочти, чтоб на выходе влет
заметить, как, всех затмевая,
водяру из блюдечка пьет
подруга твоя боевая.



* * *

Ладан тощей свободы несвят и несмел,
а дыханье — тлетворно.
Здесь, в отчизне ненужных людей, не у дел
прозябать незазорно.

И, живя под законом сумы да тюрьмы,
под велением щучьим,
ты на тоненький голос всевидящей тьмы
откликаться приучен.

Вот перо, вот стакан — как последний приют,
вот — не наше, не ваше,
где так горько вздыхают и весело пьют,
на себя наплевавши.



* * *

Здесь что ни князь — то грязь.
Здесь тот, кто духом нищ,
вам дует в уши.
Здесь, только сторонясь
публичных толковищ,
спасаешь душу.

Здесь в рукотворной мгле
томится свет. Здесь честь
в чужих да лишних.
Нет правды на земле.
Но выше — правда есть.
До встречи в вышних!



* * *

Валентину

Поотстать, обгоревшую "Приму"
шваркнуть за мост небрежным щелчком
и украдкой глядеть тебе в спину,
и глотать подступающий ком,
и давиться.

Не надо, не трогать —
будет только тошней и больней,
все мы платим подушную подать
ненасытной отчизне своей.

…Проплывают вагоны, как титры
проплывают из мрака во мрак.
Выживает лишь сильный да хитрый.
Собери свои силы в кулак.



* * *

При хожденьи в печать, что ни ходка — прикол и сюжет:
отсылаешь стихи, обнадеженный словом приватным,
чтоб, два года спустя, получить… публикацию? — нет! —
адресок — извещенье о некоем конкурсе (платном)

в виде новой наживки, крючочка, мол, на тебе — жри,
графоман стоеросовый, лох от сохи да телеги,
или — ноги в охапку и рысью — по членам жюри,
подучась хитроумным подходцам из книжек Карнеги.

Отравись полной ме-рой на кухнях приме-е-рных ме-е-ню
(что кому предпочтительней), но, становясь на котурны,
пой и веруй, как будто не нюхал семь пятниц на дню
и не в курсе убоя из практики литературной,

этих лунных ландшафтов на почве берез да осин,
трескотни о духовности там, где духовности — клизма.
Не гнушайся, подвой со слезой про спасенье Руси
в строевом православье взамен строевого марксизма.

Впрочем, юмор увечен. На низкой и вязкой струне
довод битого разума прочего дальше и дольше.
Коли в храме торгуют, пройди от него в стороне,
как босота, и помни, что Господа во поле больше.

А сердчишко заходится, стонет… — Уймись, идиот!
Ты ж на пятом десятке, забудь эти читки и верстки:
изведешься впустую, пока до тебя не дойдет,
что опять — шулера, и опять — обыграли в наперстки.

Нет уж — дудки! не надо, довольно, достаточно, из
этой ли-те-ра-ту-ры, где жухнешь, как рыба на суше,
в никуда и ничто, но от этих блатных экспертиз
и постыдных потуг достучаться в их мертвые души!

Доверяясь заветам других — путеводных светил,
не проси, не ловчи, не сфальшивь ни на гран, ни на волос.
Ты не гож в конкурсанты. Ты жизнью за все заплатил
и в кромешном отчаянье выстрадал СОБСТВЕННЫЙ голос.



* * *

Дело близится к концу,
но, пускай тебе фигово,
не с руки и не к лицу
выживать за счет другого.
Стой на правиле простом
аж до самого отбоя:
не делись своим крестом,
не обременяй собою.



* * *

Сползаешь с горочки крутой
в кустарный, выморочный быт,
намеренною немотой,
как плотным облаком, укрыт.

За стылый дом, за Старый Крым,
за благодать последних крох…
Ты выдыхаешь трудный дым
вразмен на безрассудный вздох.



* * *

Жизнь катится под гору, словно состав в благодать
надежного берега, где не до жару и жиру.
Осталось немного. Осталось остыть и отдать
последние почести трудному мудрому миру.

А коли на то не достанет ни сердца, ни струн —
природа мудра и — по счастью — пустот не приемлет,
и в зыбке Господней болтается новый болтун,
и ангел витает, и змей-искуситель не дремлет.