Вернуться на предыдущую страницу 

Новости авангардных событий культурной жизни

 

Ноябрь 2003 г.

 
Пн
Вт
Ср
Чт
Пт
Сб
Вс
1
2

3

4

5

6
7

8

9

10

11

12

13

14

15
16

17

18

19

20

21
22
23
24
25
26
27
28

29

30
   

4.11.2003

К РТУТНОЙ КАПЛЕ ПОКОЯ...

Что случилось с поэтами? Почему они оказались на периферии жизни? А ведь раньше, еще каких-то пятнадцать-двадцать лет тому назад, поэт в России действительно был больше, чем поэт. Он был властителем дум, пророком, учителем жизни, веселым клоуном и, конечно, волшебником.
Сейчас поэт, в лучшем случае, равен самому себе. Он просто стихотворец, виршеплет. Он более или менее удачно ставит одно слово подле другого и уныло следит за метаморфозами смысла. Потом ходит по редакциям и предлагает свои стихи для публикаций. Издатели, понятное дело, сопротивляются, но книги поэтов каким-то чудом выходят в свет. Тиражи у этих сборников небольшие: от ста экземпляров до тысячи. Но ведь и поэты Серебряного века, ныне ставшие классиками, свои первые книги печатали мизерными тиражами. Так что не в этом дело.
Изменилась роль поэта в нашем (постсоветском) обществе. Перестали стихотворцы, и это, наверное, хорошо, отдавать "всю свою звонкую силу" атакующему классу. То есть пролетариату, партаппарату, военной элите... Соответственно, и перо никто уже не приравнивает к штыку. Не за чем.
Поэзия теперь — частное дело, а поэт — просто маргинал или отшельник. И не к людям он спешит со своими стихами, а вместе с другими одинокими волками воет по ночам на луну где-нибудь далеко в пустыне. Правда, в качестве пустыни поэт использует теперь экран компьютерного монитора.
Ситуация и впрямь парадоксальная: поэзия приказала долго жить, а поэты, несмотря ни на что, демонстрируют чудеса выживаемости.
Раскроем сборник "Директория" петербургского поэта Дмитрия Голынко-Вольфсона, выпущенный в свет усилиями двух книжных нерестилищ — "Арго-риск" (Москва) и "Kolonna Publications" (Тверь). Судя по компьютерному названию, книга вполне современная. На ее страницах мелькают модные термины: файл, шейпинг, глетчер, имплантант, библинг, якудза... Вместе с другими, не менее красивыми иностранными словами, они образуют экзотический узор, чем-то напоминающий хвост павлина или заморский веер.
У подобной "костюмерно-театральной" поэзии солидные традиции и есть свой, весьма уважаемый, классик, маэстро Игорь Северянин. Выходя к своей публике, чаще всего к серьезным интеллектуалкам из арт-центра "Борей", Дмитрий Голынко-Вольфсон возбуждает их улыбки мозаикой пикантных словосочетаний:

Игра, кажется, называлась "Бетонные голубки",
над моим гардеробом покуражился аниматор,
мне пририсовал мундирчик с галунами,
на лопатки вкрутил пропеллер с моторчиком,
начертил панталоны покроя фламандского,
бахромой на них слизни и устриц унции,
и вдобавок сношенные, будто с флюмаркта,
уцененные эскимосские унты…

Оценивать подобную стихотворную продукцию трудно, но нельзя не восхититься изобретательностью современного поэта. Обвешанный веерами инфракрасных слов и окруженный "херувимчиками сомнительного пола" Дмитрий Голынко-Вольфсон и сам, в конце концов, превращается в произведение искусства. В роскошную инсталляцию, которую вот-вот купит, естественно за большие деньги, какой-нибудь Музей необарочного искусства:

Еще Цинтия, Микки, и Вита, и все современные герои
будут мною клонированы неоднократно,
а меня ожидает
блок ада
в бункере
под Сан-Микеле...

Дмитрий Голынко-Вольфсон, наверное, прав. Повседневная работа поэта состоит в том, чтобы вдохновенно клонировать слова и образы. Но только у одних стихотворцев эта игра не выходит за рамки лабораторного эксперимента, а у других —- действительно превращается в высокое искусство.

Итоговая книга Аркадия Драгомощенко "Описание" (СПб, издательский центр "Гуманитарная академия") содержит тексты, созданные за сорок лет. Когда-то Новелла Матвеева иронично заметила: "Поэт издалека заводит речь, поэта далеко заводит речь". Как ни странно, эта фраза очень многое объясняет в творчестве Драгомощенко, ибо он, по большому счету, не сочиняет стихов, а просто демонстрирует возможности поэтической речи.
Он начинает издалека и заканчивает свою речь где-то далеко-далеко за горизонтом… Правильнее будет сказать так: у стихов Аркадия Драгомощенко нет ни начала, ни конца, это абсолютный гипертекст. Это гигантская паутина слов и образов. И если мы в нее попадем, то вырваться уже не сможем. А стоит ли? Ведь в паутине мягко и тепло:

На месте прежних домов
другие дома, другие тени —
изменение содержит в себе нагое зерно
движения вспять, к ртутной капле покоя...

И все-таки находятся поэты, которые не хотят жить в паутине-патоке слов и образов. Поэтическое творчество привлекает их другой стороной. Бывает так, что из набора вроде бы привычных слов и фраз вдруг неожиданно выскакивает новый смысл. Эти поэты, как нам кажется, напоминают охотников. И на белый лист бумаги они выходят, как на лесную тропу:

Чем черт не шутит
Ничем.

Эти строки принадлежат поэту Александру Макарову-Кроткову. Они вошли в его новый сборник "Тем не менее" (Москва, издательство Руслана Элинина). Подобных коротких и скупых стихов много в этой книге. И вообще, Макаров-Кротков — признанный "скупой рыцарь" современной поэзии. За свою талантливую скупость он даже отмечен международными наградами.
В последнее время скупится на слова и питерский поэт Михаил Сапего. Его новая книга "Сапега Сапегой", иллюстрированная рисунками известного митька Василия Голубева (СПб, "Красный матрос") — это гимн немногословию и молчанию:

слушая музыку,
пальцы порой обожжешь —
только тогда и заметишь,
что сигарета истлела...

Ну а где-то между скупыми рыцарями и безумно говорливыми поэтами живут-поживают авторы, которые сочиняют стихи по старинке. По рецепту Золотого или Серебряного века. У них и слова на месте, и образы не трутся друг о друга локтями. Одного такого поэта назову точно: это Владимир Кучерявкин. Он выпустил недавно в свет сборник "Треножник" (Санкт-Петербург, арт-центр "Борей").
У Кучерявкина есть свой метод, свое "ноу-хау". Особенно он хорош, когда заставляет интуицию плясать под дудочку иронии:

...Проходить травой шуршащей.
Затаившись ждать чего-то
И березовую рощу
Нюхать мордой обормота...

Нюхайте, господа поэты! Нюхайте, господа обормоты!
От хандры это полностью излечивает!

Аркадий КРОТОВ
Санкт-Петербург