Вернуться на предыдущую страницу

Архив

No. 11, 2006

   
Интервью



Сразу после выхода своей первой книги "Суфлеры из небесной будки" (Библиотека журнала "Футурум АРТ", 2004) саратовская поэтесса и исполнительница своих песен с загадочным именем Элана стала известна. Затем последовали публикации в престижных изданиях "Акт", "Крещатик", "Журнале Поэтов", выход компакт-диска "Однажды", многочисленные гастроли.
Наш корреспондент задал ей ряд вопросов.



ЭЛАНА: "ПЕРВОЕ СТИХОТВОРЕНИЕ ПРИШЛО КО МНЕ ВО СНЕ!"

— Элана, хотелось бы с Вами поговорить о природе творчества. Кто-то говорит, что стихи пишутся, кто-то — что случаются. А как у Вас происходит общение с музами?

— Два с половиной года назад я начала заниматься йогой. И где-то через месяц я увидела во сне первое стихотворение. Оно меня так упорно преследовало, что мне пришлось встать, взять ручку и записать его. Прежде чем я поняла, что это надо сделать, я мучилась несколько часов, между сном и явью, в состоянии полубреда, пытаясь избавиться от всплывающих, бьющих в глаза строчек. То есть стихи я увидела. Как картинки, письмена на небе. И с тех пор это продолжается.

— А музыка?

— Мелодии начали приходить месяца три-четыре спустя, когда уже было написано (записано) довольно много стихов. Тоже — вдруг. Такого нет, чтобы сесть, включить лампу, надеть пушистые тапочки, поставить рядом чашку кофе, взять ручку и ждать Пегаса или женщину под названием Муза. Нет, такого не бывает. Никогда не знаешь, когда это случится: утром, ночью, в самолете или поезде. Никогда не знаешь, как придет эта музыка. Фрагмент какой-то донесся — и ты вдруг выстроила в голове некий музыкальный мир. Одна из мелодий мной была услышана в пещере, когда мы с друзьями и коллегами из студии "Река" ездили отдыхать этим летом на Южный Урал. Бродили по фантастическим пещерам, которым, наверное, сотни тысяч лет. Там руны жреческие. Иконы в стенах, неизвестно — рукотворные или нет, еще дохристианского периода. Там вообще стены поют. Писалось в этих местах безостановочно. Альбом, над которым я сейчас работаю в студии, родился там. Этнический. Древнеруссконародный.

— Что Вас раздражает в современной эстраде?

— Я не раздражаюсь. Стараюсь не раздражаться. Но, по-моему, большая часть из того, что мы сейчас видим и слышим, — не о Боге. И не от Бога. Наши дети могут стать просто морально искалеченными людьми, если они на этом будут расти. Как бы пафосно это ни звучало, но уже только из-за этих соображений стоит идти в искусство: не денег заработать, а если тебе действительно есть, что сказать.

— У Вас есть ощущение, что Вас ведет за собой какая-то незримая великая сила?

— Конечно, хотя я и не люблю особенно распространяться на эту тему. Скажу только, что НЕ идти этим путем, когда тебя ведут, — преступление. Творчество — это когда твоим сердцем, устами, глазами, руками говорит Бог. А ты, говоря от его имени, славишь его. И не важно, владеешь ли ты в должной мере формами. Важно, что ты хорошо проводишь то, что идет сверху.

— В настоящий момент Вы занимаетесь только творчеством. И у меня даже сложилось впечатление, что Вы как будто изолированы от внешнего мира. Но, помните, кто-то очень умный давно сказал, что жить в обществе и быть свободным от общества невозможно.

— А я думаю, что возможно. Не в горизонтальной плоскости: здесь понятно, что это мир, в котором ты живешь, и ты за многое в ответе. У меня ведь тоже есть семья: муж, дети, родители. И о них нужно заботиться. А вот в вертикальном плане быть свободным от общества очень даже возможно. Чем выше ты отрываешься, тем больше ты заставляешь тянуться за собой других. Эти связи либо рвутся, либо выстраиваются — очень мощные, но вертикальные.

— У Вас в кабинете — портрет далай-ламы. Я знаю, что Вы общались. Впечатлений, насколько я могу представить, много?

— Посещение Калмыкии и общение с далай-ламой стало одним из самых важных событий в моей жизни. Потому что это великий Мастер. И просветленнейший человек нашей эпохи. Человек, который знает, что такое любовь, сострадание и который обращается к каждому вне зависимости от вероисповедания: построй храм в душе своей. Все начинается с себя. Ни политика, ни экономика ничего не меняют в этом мире. Пока каждый не построит храм в своем сердце, этот пресловутый изуродованный менталитет, о котором мы говорим, таким и останется. Не исправить извне. Только — внутри себя.

— А что для Вас значит свобода?

— Это некое служение. Служение тому, что я вижу своим будущим. Тому, в чем я могу быть нужна многим. Потому что, если хотя бы один человек мне скажет, что какое-то стихотворение его окрылило или изменило, а какая-то песня тронула... Мы сами не знаем, где и когда сказанное нами слово может кого-то убить или родить. Это очень ответственно. Слишком ответственно. Говорить. И петь. И, наверное, относиться к этому легко я никогда не смогу. Потому что для меня — это жизнь.

Беседу вел Фёдор МАЛЬЦЕВ