В лад, да не так...Юрий КАСЯНИЧ
ОТКРЫТКИ С КРИТА
МПАЛИ. ПЕТУХИ Здесь русский дух, здесь Русью пахнет.
.
Вид бухты с балкона — как сказочное лукоморье. Из неба воронки в лагуну течет синева. Зыбь листьев в окне, как волна за пиратской кормою. И снова с рассвета знакомые слышу слова. Здесь люди — на диво! Все — русские, сочно — как в Сочи! У тех, чья здесь родина, — русский словарь на столе. Приехав, я думал — здесь будет чужбины кусочек. «Наивно», — я понял, узрев триколор на скале... Да здравствует Крит — процедурная для ингаляций! Уставшие бронхи настоем лечи, эвкалипт! Гекзаметры склонов продольны — как строки Горация. И тянется берег к бездонному небу, скалист. Гора — словно пепельный конус, что в колбе песочных веков, — замерла. И, преступный, цветет олеандр. За завтраком гордо поведал усатый источник: по слухам, однажды сюда зарулил олигарх. Иду вдоль прибоя, где шпроты туристов копченых. Там ствол тамариска сквозь крышу таверны растет. Оранжевый критский котяра — о, боги, ученый! — налево взбираясь, по-гречески мифы плетет. Субтропиков запах, что с детства навек полюбил я... Как зерна граната, щекочутся, зреют стихи. Под утро проснусь я — как будто в лубочной глубинке. Здесь Русью пропахло. Горланят вовсю петухи. АГИЯ ПЕЛАГИЯ. НОЧНАЯ ЛАГУНА
во тьму упав — купаться под луною
лагуны — как парное молоко — волна — во тьме отходит паранойя земных забот — и дышится легко под млечною рекой где плотогоны сплавляют звездные плоты во мгле — полуночный пуантилизм планктона: русалкою — светясь — плывешь ко мне ХАНЬЯ. ЛАВКА
Меж лавок сыромятных, москательных,
где в час сиесты воспален туристами проулок, брел и я, мотив насвистывая, и вдруг в груди — левей креста нательного — кольнуло спицей и в недоумении перед витриною застыл, немея, где, словно ширпотреб, стоят иконы, святых оригиналов клоны. Все на продажу — как-то молвил Вайда. Кино — хоть и кривое — жизни зеркало. А жизнь в себе такого наковеркала, сама перед собою виновата. Все, что могли, и больше совершили; страшусь, грядут потомки худосочные, что веру разберут на сувениры, расколотив на мелкие кусочки. В смятенье Богородица Казанская не понимаю — как здесь оказалась я? Копьем о землю бьет святой Георгий: похоже, я скакал не той дорогой. Молчит в глаза Никола Чудотворец: хоть купишь чудо, сможешь ли дотронуться? Приглядываюсь к лику св. Антония и вижу — словно в зеркале — astonishment. Владимирская матерь, чем, заступница, печалишься — с поличным нас застукавши? Безмолвствуя, улыбкою жемчужной дает ответ, тревогу обнаруживая: эпоха начинается анчарная меж лавок парфюмерных и гончарных. РЕТИМНО. МЕЛОДИЯ
Грек играет на аккордеоне у подножья городской стены
из кино про дона Корлеоне музыку, которой нет цены. Как он выжал ноты — Нино Рота, марочных гармоний винодел! Видно, в небе одинокий кто-то чудо подарить нам захотел. Грек играет на аккордеоне. Помнишь университетский дом? Встретившись однажды в коридоре, по земле обнявшись мы идем. Мы экзамен свой не провалили. Никому не взять нас на слабó. Помнишь, этой музыке великой столько, сколько вместе мы с тобой. Грек седобородый все играет, прислонясь к столетиям стены. В море синем — белая регата. Горы вдоль дороги, как слоны. Годы — вдаль. Пусть с ними нету сладу, в поцелуе — губы солоны. Не пустеет данная в награду амфора с метаксою любви... АПТЕРА*
Над нами небеса — как выцветший цикорий.
Цепочкой вдоль руин отара вверх идет. Лукавы и тихи оливковые взгорья. Пунктирный перезвон — как будто странный код, как весточка туда, где в толщах звездной пыли ведет прием радист, окликнут частотой. Наверно, тыщи лет здесь овцы проходили, когда стерег залив глазастый часовой. Сюда мы добрались по змейке серпантина под вечер. На холме — тревожно и легко. Как будто тишина грехи нам отпустила. И перезвон летит. И слышно далеко. Готовятся внизу богини и герои ко сну, и катера слетелись на причал. Овец ли, облаков — отара — за горою, но колокольчики по-прежнему бренчат. Они — как мы — идут... Где сень дадут оливы, чтоб дух перевести? Густеют времена. Целебный перезвон спускается в долину. И так проходит жизнь. Не видно чабана. __________________________________________
*Архитектурный комплекс на месте одного из крупнейших городов древнего Крита ПАНОРМО. СУВЕНИРЫ
Пронизан туристическим азартом,
день пролетает, словно багатель. Страна любви смущает нас возвратами к привычкам, что пропали в беготне. Отсюда все когда-то начинались мы вне веденья о безднах камасутр... Осанна вам, любовники чернявые! Любовь — канва. Основа. Соль и суть. На полках, в пику пресным причитаниям, стоят, сдвигая сувенирный хлам, сатиры — да с такими причиндалами, что и не снились нашим кобелям. Здесь нимфы и дриады, изнывающие на каблуках в курортную жару, которые согласны инновацию внести в свою рутинную игру. Сатир всегда ведóм инстинктом искренне, и в том его судьба и кабала. Искрятся звезды в кроне тамарисковой. Случайность, риск! Была — как не была!.. Как шторм, накатывает провокация. Коль отпуск, так желанья — отпусти. Да здравствует недельная вакация! За все, что будет, Господи, прости! Нас феромоны тоже растревожили. И баламут-амур пустил стрелу. И все, чем жили, мы опять умножили, взахлеб ныряя в сказочную мглу. ЗАЛИВ МИРАБЕЛЛО. ПРИБОЙ
здесь гора — как апостол. уходят напасти.
целый остров — в подарок. неострый посол у волны, что диктует мне строки анапестом, колыбельно взбегая на серый песок а порою раскатится круглое эхо — словно обруч гремящий — к воде голубой, это рыцарь минойский снимает доспехи, возвратясь из похода туда, где любовь. ГОРТИНА. ОЛИВЫ
Жарит солнце вас, оливы Гóртины*.
В небо — кипарис, как ножны кортика. Караванами века прошли. Вам, тысячелетние и гордые, вам, времен свидетели рекордные, поклонюсь я нынче до земли. Постою в тени, от солнца бисерной. Оседает в венах время быстрое. Каждый ствол — как скрученный канат. Миротворны кроны серебристые. Вечные паломницы, за истиной, не устав, шагали по камням. Что вам шлют сестрицы гефсиманские с птичьей почтой над землей саманною (лишь в полдня — гусиный перелет), если дней сегодняшних сумятица, путаясь и в смыслах и в семантике, на вопрос ответа не дает? В баре — хлеб с чесночною подливкою. Море манит долгими заплывами. Хочется отвлечься, но — нельзя. Нет поныне мира под оливами. Здесь — покой. Но чувствуем счастливыми мы себя, лишь поглядев назад. _____________________________________________
**Гортина — один из древнейших городов Крита (около 6000 лет) |