Рассказ Виктора Власова «Как закаляется сталь» по сравнению с более ранним его же произведением на тему внешкольного уличного воспитания (речь идет об опубликованном в журнале «Сибирские огни» рассказе «Третий в команде») — большой шаг вперед.
Улучшение стиля видно сразу, с первых же абзацев, с первых же диалогов. Оживленная прямая речь персонажей оттенена наличием несобственно-прямой речи в эпилоге. Монолог рассказчика составлен уже не длинными и нудными книжными речевыми оборотами, но образован с помощью нового для письма В. Власова приема парцелляции — емкими короткими фразами, от которых терпеливого читателя уже не клонит над книгою в непробудный сон. Напротив, динамичное изложение усиливает развивающийся в скором темпе захватывающий сюжет! Поистине живописна с самого начала детализация образов четырех основных персонажей рассказа: мальчика Васьки, его подруги Даши, злодея Шабана и героя-невротика Алексея Захарова. Интриги добавляет появляющаяся уже в завязке нечеткость образов. Внимательный читатель старается ее для себя чем-то объяснить, и у него в сознании начинает складываться иной, параллельный повествованию сюжет. Поэтому я называю лицо, ведущее повествование — рассказчиком. Неточность за неточностью, и кажется — уже вот-вот все свяжется, состыкуется, и на авансцену выступит художественный образ самого автора, дабы принять заслуженные аплодисменты…
Но… увы! Во-первых, автор пока еще недостаточно внимателен — ближе к финалу стиль диалога сбивается с разговорного на книжный. Во-вторых, нечетко обозначен образ рассказчика — чтобы читатель не винил автора в поверхностности и излишнем морализаторстве, применяется такой прием: несколько невыразительную, наивную логику и смешные неточности в деталях уместнее отнести насчет субъективности повествующего «голоса из-за кадра».
Виктору Власову пока еще рано почивать на лаврах, хотя, по сравнению с прежним положением, он добился, несомненно, большого успеха! Что ж, когда за открытым окном обнаруживается новая, более широкая открытая перспектива — и оное тоже весьма интересно…
Сознательно или неосознанно автор «Как закаляется сталь» сотворил маленькое чудо. Вот эту линию я и хотел бы помочь развить и закрепить в его творчестве — ради того привожу свое видение постепенного развития сюжетной линии рассказа.

Так же, как и в рассказе «Третий в команде», здесь повествование начинается с представления читателю двух персонажей — детей равновеликого возраста (11 — 13 лет). Только в данном случае, при двуединстве, их образы четко разграничены: трусоватый, нерешительный мальчик Васька дружит со старшей его на целый год девочкой Дашей, шустрой и авантюристичной, которая повсюду таскает за собой робкого Ваську. Ваське Даша нравится, и он идет на жертвы, переживая не только за себя, но и за свою рыжую подружку. Первая же сцена окунает нас в обстановку серьезной детской дворовой войны: на горизонте маячит опасность — «…у-убегаем! <…> …во дворах Ш-шабан! Даст п-пинков!». И тут же — конфликт мироощущений, типичный для пары друзей — Дашина реплика: «Погоди ты, <…> Не трусь, а то не буду с тобой гулять». Девочка заявлена как «сорвиголова», поэтому естественно, что именно она полезла в лужу доставать таинственную «железяку». И тут же автор вводит первую деталь, с которой начинается расщепление ткани повествования: на Даше, оказывается, надеты резиновые сапоги…  Если принять, что дети прибыли к этой луже целенаправленно (вытаскивать «железяку»), то сапоги на девочке объяснимы. Почему же тогда на Ваське — ботинки? Он не предполагал помочь? Или она, заводила, не нуждалась в успехе экспедиции в лужу за сокровищем? И еще странная деталь: Даша назвала железный ящик металлическим, что вряд ли естественно для речи девочек, как правило, не интересующихся «железяками». Но читатель запомнит эту деталь и впоследствии, при анализе истинного характера Даши, она пригодится.
Итак, едва дети вытащили предмет своего интереса из неизвестности на свет божий, тут же, словно черт из табакерки, на сцене появляется Шабан и почему-то сразу же набрасывается именно на мелкого незаметного мальчугана. Причем, называя того по имени, адресует конкретно ему, «Васятке», странную выходку: «Он поиграл плечами, точно цыганка в танце». Что это, если не демонстрация доминирования более активного мальчика в присутствии девочки? Шабан характеризуется рассказчиком сразу же как «безобразник», но одна малозаметная деталь не вяжется с обликом безбашенного джигита — почему-то «прокуренный, что дед-фронтовик» хулиган обнаруживает «ровный ряд белых зубов». Стало быть, он курит свой мятый (замусоленный?!) «Беломор» напоказ, для бравады, а дома — заботливо вычищает зубы от коричневого табачного налета. С показушностью мотивации отменно сочетается заявленная рассказчиком склонность Шабана пугаться вмешательства взрослых — в этой сцене он удирает от совершенно нестрашной  Васькиной матери, а в дальнейшем дважды его прогоняет появление странного супергеройского «майора».
Интересна реакция Даши на действия Шабана и его шайки. Рассказчику представляется, будто бы Дашу наравне с Васькой тоже «душил бессильный гнев». Но почему же она, согласившись, не только сама осталась стоять в луже, но удерживала от спасительного бегства и своего Ваську? Обтекающая грязью, девочка требует: «Вася, <…> Скажи ему, чтобы перестал. Ты мужчина и должен защитить меня!». А на совершенно справедливый укор в ее адрес из уст подоспевшей на помощь Васькиной матери только досадливо пожимает плечами: «— Да, блин…». Одной только склонностью к авантюрам этого не объяснить… Отсюда возникает подозрение — не срежиссирована ли сцена совместно Дашей и Шабаном — ради пробуждения человеческого достоинства Васьки? Забегая вперед, хочется отметить реакцию Шабана на правильное решение Васи в подобной же ситуации — получив от Васи удар палкой, Шабан валится, как подкошенный, некоторое время лежит на земле, затем встает — с рукоплесканием!
Вернемся, однако, к образу Даши, дабы прибавить еще один штрих. Мы помним, что девочка назвала железный ящик металлическим. Не далее, как на следующий день после «происшествия» скучающая Даша опять сманивает Ваську со двора, чтобы нарушить прямой запрет его матери. Она убедительно говорит: «…наверняка твоя мама не будет ругаться, если мы станем гулять в радиусе двухсот метров». Мальчик Вася, как окажется позднее, склонен поддаваться «магии слов». В развитии этой же сцены Даша убедила Васю съесть найденный на дороге разбитый арбуз, сказав лишь: «Мама одобрит». Этой, поистине поэтической, склонностью объясняется восторженный отзыв мальчика на новое, «взрослое» слово — в радиусе. Девочка, «как бы невзначай», пояснила, откуда знакомо это слово ей: «У меня по математике «пятерка». Но ведь употребила-то она слово «радиус» совершенно не в математическом контексте! «В радиусе двухсот метров» — это термин из речи военспеца (взрывника, или специалиста по радиоперехвату). Значит, Даша намеренно упростила смысл вырвавшегося у нее слова. Значит, девочка мечтает о «сильном плече» рядом с собой и у нее на примете есть какой-то конкретный образчик, до которого она намерена подтянуть этого своего Ваську!
Итак, уболтав своего друга ослушаться добрую мать, врушка Даша увлекает глупого наивного Васятку в следующую ловушку, подстроенную ею совместно с Шабаном и еще одним персонажем, который сейчас предстанет на сцене. Читателю предлагается такая ситуация: дети гуляют по аллее и находят на дороге разбитый спелый арбуз. Именно Даше приходит идея этот арбуз попробовать, а когда друзья вволю наелись, именно Даша предложила поделиться с другими ребятами, которые (совершенно случайно?!) оказываются обладателями трех целлофановых мешков конфет. Замечательна оговорка рассказчика: «Как эти лакомства оказались на улице — непонятно, собственно, никого не интересовало». А напрасно!
А вот и Шабан со своей шайкой-лейкой! Они явились как нельзя кстати. Отняв лакомства, малолетние разбойники накинулись на еду. «Никогда они не видели столько сладостей — хватали жадно, словно дикари» — сетует рассказчик, всеми силами старающийся навязать читателю свое видение ситуации, свое резонерство. Бедные голодные дети! Разумеется, Шабан и здесь выделился — ему, главарю, по идее, полагалось бы насладиться добычей первому, в величественном одиночестве, но рассказчик замечает только то, что именно Шабана стошнило. Остальным, видимо, как доброй свинье, все съеденное пошло впрок. Неужели Шабан самый слабый? А может быть, он только искал повод, чтобы нагнать паники? Скорее всего, эта догадка верна — потому что сразу же по команде главаря «Избить их!..» банда грамотно рассредоточилась, перекрыв вход во двор именно Ваське и Даше. Остальные ребята — согласно тексту — были «из ближних дворов», но Шабан, главарь, кинулся в погоню снова — за Васькой и Дашей. К тому же и его «бандитов» в погоне участвовало достаточно, чтобы поймать этих двоих беглецов и даже их окружить. Стало быть, на прочую постороннюю мелюзгу установки не поступало.
И тут — опять как бы случайно — с дерева сваливается на головы участников драмы неожиданная помощь в лице «Спасателя, Майора «Сталь», который все-таки раскрывает свою причастность к ситуации — признанием: «Я за ними, безобразниками, давно наблюдаю». Не случайное присутствие именно здесь этого «майора» понятно читателю из первой же супергеройской реплики: «Не позволю обижать младших!». Будь причиной чистый случай — «спасателю» полагалось бы неожиданно рявкнуть что-нибудь устрашающе-мобилизующее: «Эй! Вон отсюда, пи…асы!» — или что-то другое в духе «растопчу и проглочу!» — только не эту «травоядную» фразу. Значит, спасатель учитывал особенности восприятия трусоватого мальчика Васи и постарался не напугать без того уже зашуганного ребенка. А от кого мог знать о Васе «неожиданный» защитник, оказавшийся в нужном месте в нужное время с поразительной точностью? От Даши, которая Васю сюда и привела. От Даши, которая мечтает о «сильном плече» виртуального друга с речью военспеца… Спроста ли такое замечание рассказчика: «Смущенно и неуклюже переминаясь с ноги на ногу, он глядел так, будто увидел родных людей».
О близком знакомстве «Майора» и Даши свидетельствует и моментальный переход настроения девочки от «дрожала, еле сдерживая плач» до «скромно улыбнулась». Неслучайной видится и сцена в гостях у странного «Майора», что снова-таки случайно «жил недалеко от Васи и Даши». Он отправляет Дашу, отошедшую в тень повествования, заваривать чай, а она возвращается не только с чаем, но и с печеньем домашней выпечки и с молоком. При
этом — ни словом рассказчик не обмолвился, откуда такое печенье. Больше того, сказано, что «Майор» стал для Васи героем — это объясняет Васино увлечение. А Даша? Чем сманил ее этот человек? Вряд ли сладостями, мультиками, бильярдом, да еще своими напыщенными героическими речами, да вряд ли и деньгами за очень даже трудную помощь — таскать по городу телевизоры на тележке (на автобус, что ли, для детей ему денег жалко?). Эта же версия глобального сговора объясняет подозрительное, если не сказать: преступное, легковерие Васиной мамы — женщины весьма ответственной, судя по активности поисков сбежавших от ее наблюдения детей — в первой сцене рассказа. В самом деле, могла ли нормальная мать не встревожиться от такого признания своего перевозбужденного чада — мам, один странный нервный дяденька прогнал в лесу хулиганов, привел меня и Дашу к себе домой, накормил печеньем, показал мультики, позвал служить Родине и обещал платить… В глазах нормальной мамаши тут же замаячила бы та еще перспективка: койка и видеокамера, а потом могилка где-то в лесу…
Вполне объяснимо обыкновенной апатией перемена в отношении Даши к храбрящемуся Васе в тот короткий период, пока «майор Сталь» проходил очередной курс лечения в стационаре. То, что рассказчик принимает за состояние влюбленности, стеснительность, на самом деле простое «зависание» ситуации, форсмажор, срыв программы перевоспитания, переживаемый заинтересованной стороной как тягостное ожидание.
Изящная версия, сложившаяся у читателя, подтверждается в том эпизоде, когда Шабан встает и рукоплещет отважному поступку Васи, в аффекте ударившего ненавистного главаря за то, что негодяй посмел грубо толкнуть Дашу — так, что девочка упала и больно ударилась коленом о бордюр. Шабан велит шайке «избить подлеца» Васю, в котором тут же вмиг умер отважный защитник милых дам. Вася снова улепетывает от угрозы быть избитым, бросив даму сердца на произвол жестокости и фантазий банды хулиганья. И опять, как рояль в кустах, обнаруживается запропавший, было, неожиданный «спасатель». Майор «Сталь» — в апогее всей своей суперской славы — при параде (в отцовском мундире с дорогущими рубиновыми значками, в дедовых очках) — является из тумана и прогоняет банду самым беспонтовым образом — картинно берет их на испуг. Шабан и присные — в который уже раз — резво линяют с места происшествия, причем вместе с ними со сцены «в безопасность» удаляется и Даша. Далее «спасатель» совершает еще один геройский
акт — он спасает… Шабана! От внезапного гнева струхнувшего, смертельно обиженного, снова заикающегося Васи, который клянется «майору»: «Я… у-убью Ш-шабана этого…». «Что? — с презрительной гримасой он покачал пальцем, коснулся ладонью лба Васи, и тот поежился… — Драка — последнее дело… <…> Благородная сталь у тебя внутри… <…> Нельзя использовать ее во зло людям!».
Где контуженный афганец Алексей Захаров разглядел внутри у Васи «благородную сталь», так и осталось загадкой, поскольку нельзя считать проявлением мужества ни подражание «независимому» поведению старшего брата, ни вспышку гнева на унизительную выходку обидчика. Вероятно, Даше всерьез наскучила жестокая психологическая игра и с началом учебного года она перестала таскать Васю к «майору» даже по Воскресеньям, а при случайной встрече дети стремились уйти от взгляда своего взрослого «друга»... Друг, чей взгляд дети столь устойчиво игнорировали, вероятно, the End понял и принял. Также Шабан по собственной инициативе не предпринимал попыток отомстить Васе за унижение, что странно, если бы его прежде столь интенсивные «наезды» не имели заведомо подстрекательской подоплеки… Словом, вся история вокруг мальчика Васи — грамотно спланированная провокация с активным участием троих персонажей: Даши, «майора» и Шабана. И при пассивном — Васиной мамы.
Неожидан финал: «Майору» захотелось продолжения! Уже по собственным правилам — теперь он не чаевничает с детьми, а демонстративно, как подобает «настоящему мужчине», хлещет водку. Прикидываясь супергероем, он настолько вошел во вкус,  что решился на новый «набор» молодого пополнения. И опять — девочка и мальчик… только теперь оба глупые, наивные.
Вот за этих мне по-настоящему страшно!..