Силлабо-тоникаАндрей СИЗЫХ
КУПИ СЕБЕ ОСТРОВ
ДЖОКЕР КОРОЛЮ М. Д.
Купи себе остров и подданных там собери.
Печатай валюту, газеты, указы-законы. Ты будешь любимым монархом и — хочешь пари? — Там скоро появится принц и наследник короны. Твое жизнелюбие лучше традиций иных, Иных конституций изменчивых и манифестов — Все граждане будут тебе беззаветно верны. Давай назовем этот сказочный остров Фиестой! Купи себе остров. Ты будешь на нем королем. Я стану шутом в бубенцах при большом господине, Певцом вдохновенным, кривлякой, поэтом-вралем, Поющим веселые гимны прекрасной чужбине. Сегодня себе я мурлычу тихонько под нос Слова бесполезные, только безрадостно как-то. А хочется, чтобы все было без слез, не всерьез. Ведь джокер — смешная, но очень счастливая карта. БЕГ ЗА МОРЕ
Минуту проворонишь — столетье пролетит.
Пусть поезд на Воронеж твой путь укоротит. Там белый парус, ветру родной, как суке сын, Бродяжничества лепру уносит в моря синь. Бежать бы вниз по Дону, и дальше, и быстрей, Туда, где, по Платону, среди семи морей Запретной Атлантиды маячат миражи. Невзгоды и обиды прогнать, и снова жить. Порвать запрет на волю, обрезав якоря! Но нету света, кроме слепого фонаря На мертвом полустанке, где начинался бал, И звезд-огней Листвянки, где морем стал Байкал, И поезда от века не ездили туда. Судьба твоя — калека — не рельс, а борозда. Все роешь землю носом, все врешь себе и врешь, Что за море матросом когда-нибудь уйдешь. JUST A TRAVEL STORY
Свой путь земной пройдя до середины,
Я очутился на краю земли, Где море желтое, где строят хунвейбины Дороги новые, дома и корабли. Непродолжительный дозвон СССРа — Что я ищу за много сотен лье, В стране большевикамиллионера И комсомолки в шелковом белье? В державе победившего МакДака И кондиционированных благ? Для русского характера, однако, Приятен потребительский Гулаг. Мне сердце радуют улыбки маоистов, Покой и мудрость истины иной. Здесь жизни ток совсем не так неистов, И кормят за копейки — на убой. Что требуется мирному скитальцу? Тепло, внимание, гостеприимный кров! И он уже не хочет возвращаться В страну безжалостных отеческих гробов. ИНОЕ И СТРАННОЕ
Квадратом желтой парусины
Плывет над городом окно Сквозь смог ночной, сливово-синий, Жасминовой Маньжоу-Го. Таксисты ловят пьяниц-ханьцев, Меняя громкий смех на брань. Им вслед, как красный флаг повстанцев, Просыпала цветы герань. И конфетти, слетев на спины Промокших от жары рубах, В них пятнышками скарлатины Врастут, не пробуждая страх. А я здесь редкий иностранец — Неведомо им Бодайбо — Где полыхнул протуберанец Русскоязычного Ли Бо. Нет гордости, но что-то вроде Щемящей маленькой тоски Мелодию любви заводит, Пускает корни и ростки. Как объяснить себе — кретину, Попавшему в чужой эдем, Что, путь пройдя наполовину, Забыть пора таежный плен, Где вылупился птенчик эха. Пусть в желтоморье лиц и вод, Кров для покоя и успеха, На время сердце обретет. Сам говорю и сам не верю. Гляжу на парус из стекла И нервными шагами мерю Тот свет, где пропасть пролегла. * * *
Одна сказала, что будет голод.
Другая молвила: смерть придет. А третья — видела злых и голых, Стоящих с факелом у ворот. И воздух был в эти дни прозрачен, Но солнцу встать не хватало сил. Ночами дождь, как бригада прачек Стирал исподнюю рвань осин. Река, виляя, к песчаной мели Несла тела головой вперед, А в недвижимых глазах Офелии Два Гамлета шли через вечность вброд. |