Вернуться на предыдущую страницу

No. 1 (36), 2013

   

Короткая проза


ДВА СЛОВА О БОРИСЕ ВАХТИНЕ

Петербургского писателя Бориса Вахтина при его жизни почти не публиковали (два рассказа были напечатаны в альманахе «Молодой Ленинград», 1965; еще один — в журнале «Аврора», 1970).
Отдельные рассказы и повести выходили в эмигрантских изданиях «Эхо» и «Время и мы» в конце 1970-х. Основной корпус его текстов включен в две посмертные книги: «Так сложилась жизнь моя» (Л.., 1990) и «Портрет незнакомца» (СПб., 2010).
Начиная со второй половины 1980-х годов, произведения Вахтина регулярно публиковались в самиздатском журнале «Сумерки» (одном  из четырех основных литературных журналов питерского самиздата, наряду с «Часами», «Обводным каналом» и «Митиным журналом»). Из пятнадцати номеров, вышедших с 1988 по 1995 гг., тексты Бориса Вахтина были напечатаны в семи: номера 1–4, машинопись; 6 и 9, ксерокс; 11, первый номер журнала, вышедший типографским способом, параллельно с ксероксным вариантом.
Некоторые миниатюры из неизданной книги «Дневник без имен и чисел» были напечатаны в «Сумерках» № 11 в 1991 г. (впоследствии перепечатаны в московской антологии «Очень короткие тексты». М.., 2000). В этом же номере — блок материалов, посвященных Б. Вахтину и его соратникам по организованной им в 1964 году литературной группе «Горожане»: Владимиру Губину, Игорю Ефимову, Владимиру  Марамзину и примкнувшему к ним впоследствии Сергею Довлатову.

Арсен Мирзаев



Борис ВАХТИН



ИЗ КНИГИ «ДНЕВНИК БЕЗ ИМЕН И ЧИСЕЛ» (1960)


Предисловие

Я пытался вести дневник с именами и датами, но получался пристрастный протокол.
Чтобы была правда, надо выбросить лишнее.
Имена и числа — лишние. К тому же они слишком хорошо запоминаются.
Например — это было в пятницу, или первого числа, или накануне дня рождения.
А то, что мелькает, запоминается плохо.
И это стоит записывать.
Этот дневник един композиционно — как прошедшее время; в нем все можно переставить — как в прошедшем времени.
Прошедшем.

Из цикла «Автопортрет»



Включая именинника

Я пришел на банкет к своему другу.
Споры были ожесточенными и с личностями, как всякие споры, лишенные необходимости.
Кто-то взмахнул рукой, уронил бутылку с шампанским. Горлышко отбилось о банку со шпротами, и струя шампанского ударила мне в острие подбородка.
И тогда я закричал, что никого здесь не уважаю, включая именинника.
И все прониклись ко мне большим уважением, включая именинника.



На берегу озера

В этом городе все жители копили — копили ценности. Каждый хотел быть самым богатым. Копили изо дня в день, с юных лет до старости.
Без ценностей человек не считался человеком.
И существовал нейтралитет: ты признаешь мои ценности — я признаю твои. Вооруженный нейтралитет: ты не признаешь мои — я посмеюсь над твоими.
Копили все: деньги и тряпки, чужие мнения и улыбки, удачные шутки и ордена, марки и любовные приключения, игрушки и копоушки, знания и опыт, заслуги и аплодисменты, сплетни и слухи.
И копил каждый: градоначальник и философ, богатый и нищий, взъерошенный поэт и кормящая мать, рыжий и брюнет, блондин и шатен, грязный и чистый, святой в пустыне и торгаш в магазине, проститутка и гугнявый ярыжка.
Одни копили присутствие, другие копили отсутствие.
Но об этом полагалось молчать. Ты молчишь, я молчу, все молчим.
Но все настороже. Иначе нельзя. Иначе растерзали бы друг друга все, а так терзали по частям, изредка и по ночам.
А те немногие, кто ценностей не признавал, к действительной жизни не принадлежали — это были тени среди людей, бредовые слова рядом с тяжелыми томами, бесплотные дыхания среди каменных стен, то, что послышалось, а не прозвучало, привиделось, а не увиделось, примыслилось, а не существовало.
Потом город провалился в тартарары со всеми накоплениями. Дырка заполнилась водой, и образовалось озеро. Ничего нет, гладко. Только что-то слышится, видится. Тени, дыхания. То ли в озере, то ли в камышах, то ли на небе.
И я сижу на берегу и коплю наблюдения.



Как это они раньше без меня?

Я совершил кругосветное путешествие, осмотрел все, что есть путного на земле. Много есть путного. Все перечислять долго. Тут и пирамиды, а арабески, и вертолеты, и Монмартр, и батискаф профессора Пикара*.
Только странно — как же это они без меня? Как раньше и как потом?
Как я без них, это очень просто и понятно, а вот как они без меня?
Непонятно…

*В другом варианте этого текста вместо фразы «и батискаф профессора Пикара», было
«и даже отдельная комната на человека» (Прим. ред.).



Не урони

— Не урони.
— Кого?
— Вот этого.
— Но ведь это я.
— Я знаю.
— И я знаю.
— Ну, так не урони.
— Кого?
— Вот этого.
— Но ведь это же я…
Ночью, когда тебя никто не слышит, часто повторяешься.



Завихрение личности

Со всех двух ног я побежал
                        по завихрениям улитки,
                                   по кривизне капители,
                                               по кольцам локона,
            по вьющейся колбаске крема на пирожном.
Глупо думать, что у всего этого где-то есть конец.
Я бегал бесконечно, но мне это не надоедало.
Может быть, потому, что вошел этот длинный и тощий и стал молча у меня за правым плечом?
Или потому, что мне это, возможно, снится?
Плевать, ведь все равно говорят,
                                   что у меня
                                                           завихрение
                        личности.



Никак не могу посмотреть себе в лицо

Все время я стараюсь посмотреть себе в лицо, и не получается.
Я бегу, бегу, обгоняю кого-то, толкаюсь, спешу, вытягиваю шею, засовываю лицо под мышку и выглядываю с той стороны, протыкаю голову между ног, протаскиваю следом туловище и становлюсь на голову,
                        но ничего не выходит —
                                   я никак не могу посмотреть себе в лицо.                         Черт знает что!
            Может быть, побежать еще быстрее?



Вот соберу средства

Вот соберу средства, тогда все станет на свое место.
Вот соберу средства, а там видно будет.
Вот соберу средства.



Автопортрет

У меня не душа, а улей.
Конечно, медом в ней и не пахнет, но что в ней множество сот, куда что-то собирается. И что в ней невероятное гудение и вообще туда-сюда, давай-тащи, так уж это точно.