Вернуться на предыдущую страницу

No. 2 (41), 2014

   

Книжная полка


Вячеслав Овсянников, «Прогулки с Соснорой».



СПб.: Издательско-Торговый Дом «Скифия», 2013

«Хлебников написал даже не стихи, не поэмы, а огромный всероссийский требник-образник, из которого столетия и столетия будут черпать все, кому не лень». — Эти слова Осипа Мандельштама, сказанные им о Будетлянине, вполне можно, с некоторой поправкой на время, отнести и к творчеству уникального, единственного в своем роде поэта Виктора Сосноры. Книга Вячеслава Овсянникова, выпущенная недавно «Скифией», — еще одно убедительное свидетельство правомерности такого сопоставления.
Изданные всего лишь несколько месяцев назад, «Прогулки с Соснорой», тем не менее, наделали уже немало шума. А содержание будущей книги отчасти было известно задолго до ее выхода, так как она печаталась в петербургском журнале «Северная Аврора» с 2011 года (с 13-го по 20-й номер, вышедший уже в текущем году; после издания «Прогулок…» надобность в журнальных публикациях естественным образом отпала).
Ажитация вокруг книги Вячеслава Овсянникова, прозаика, одного из самых верных и преданных учеников Сосноры, ставшего его неутомимым эккерманом, связана еще и с нынешней позицией мэтра. Виктор Александрович, еще в 2008 году просмотревший рукопись будущей книги и, в целом, ее одобривший, теперь — постфактум — выступает против «Прогулок…», утверждая, что не давал согласия на публикацию, и никто не спрашивал у него разрешения, прежде чем отдать рукопись в печать.
И все же, как бы сейчас ни оценивал книгу ее герой (главный, он же — единственный), она необычайно важна для всех нас, а отнюдь не только для ее автора, последователей и учеников Сосноры (сам он постоянно твердит, что у него не было никаких учеников, противореча себе в обычной своей манере, но они-то — а их в СПб. наберется не один десяток! — с этим ни за что не согласятся). Она шокирует, поражает — и даже не тем, что говорит Соснора, а тем, как он говорит.
Важна (и ценна) эта книга не столько парадоксальными (и вместе с тем — снайперски точными и «абсолютными») высказываниями В. А. — о книгах; писателях — от античности и до наших дней; о времени; о людях, со всеми их пороками и слабостями; о природе писательства; о женщинах и мужчинах; о детях; о войне и многом другом, — сколько подспудно возникающем ощущении безграничной внутренней Свободы. Ее нельзя кому-либо передать (это вам не переходящее красное знамя). Ею невозможно поделиться. Но Соснора каким-то непостижимым образом дает нам почувствовать ее, всего лишь делясь своими мыслями и словами, неспешно прогуливаясь по грязной окраинной Ржевке под ручку с учеником, превратившем свою голову в диктофон, поскольку пользоваться звукозаписывающей техникой мэтр ему строго-настрого запретил. Свобода — и в неподражаемой интонации В. А., которую невозможно подделать: настолько узнаваема и единственна эта интонация, что малейшую фальшь любой мало-мальски знающий Соснору и знакомый с его творчеством распознал бы сразу. В том, наверное, и заключается главная заслуга Овсянникова — он смог сохранить интонацию своего героя и предать ее адекватно (по крайней мере, не приглушая и не затемняя своим собственным «видением» и не «забивая» ее велеречивой риторикой). Правда Вячеслав, в конце своего предисловия к «Прогулкам…», посчитал необходимым дать кое-какие пояснения: «…хотя я стремился как можно вернее записать высказывания Виктора Сосноры, я, тем не менее, не могу претендовать на дословность и буквальную точность передачи этих высказываний. Я так их услышал и так записал. Неизбежно получается моя авторская интерпретация, моя авторская призма».
Что ж, с этим утверждением можно спорить или соглашаться… Но для будущих поколений читателей, скорее всего, слова автора, пытающегося заранее оградить себя от лишних упреков в неточности, «передергивании» фактов etc., все же не будут иметь такого значения, как для нас, теперешних, современников В. А. Они станут читать книгу, точно так же, как мы (но отойдя на изрядное «временое расстояние», не зная толком ничего ни об авторе, ни о его герое), поражаясь честности, смелости, оригинальности и красоте мыслей и слов Виктора Александровича Сосноры, одного из немногих настоящих писателей из ныне живущих, писателя, который свободно жил и уйдет из этой жизни (дай бог, чтобы это случилось еще не скоро!) непримиренным и — безусловно — СВОБОДНЫМ!

Рой Сосновский