Этот человек в представлениях не нуждается. В своей необычной и трудной профессии он знает почти все. Перед его глазами прошли десятки счастливых и грустных судеб известных и малоизвестных артистов советского цирка. Он побывал с гастролями во многих странах мира. Он прошел и медные трубы славы, и огонь творчества, и воду жизненных разочарований. И всегда он оставался самим собой — иллюзионистом Игорем Кио, немножко загадочным, немножко неприступным, немножко уставшим от удач и неудач человеком. Сегодня он — гость нашей редакции.

Игорь КИО: " ШОУ ПРОДОЛЖАЕТСЯ!"

— Игорь Эмильевич, расскажите, пожалуйста, чем сегодня занимается известный артист, иллюзионист Игорь Кио?
— Свободным творчеством. Вот уже прошло десять лет, как я ушел из системы Союзгосцирка и создал свое творческое объединение. Теперь мы сами распоряжаемся и репетициями, и гастролями, и заработками. Не скрою, приятно работать не по указке "сверху", а когда есть интересное предложение. До ухода из системы Союзгосцирка я тридцать лет давал по пятьсот-шестьсот представлений в год: о каком кураже, о каком творческом росте, о каких новых трюках и номерах можно было не то что говорить, а даже думать!
— Что для Вас важно и в жизни, и в творчестве: идти в ногу со временем или же опережать его?
— Конечно же опережать, но не всегда это получается, и тому мешает больше всего недостаточное финансирование задуманных проектов. А точнее было бы сказать, отсутствие всяческого финансирования. Увы, это неизбежная плата за свободное творчество. Вы спросите, трудно ли на вольных хлебах? Трудно, но я ни за что в жизни не поменяю нынешние трудности на то, десятилетней давности, рабство.
— Выходит так: если раньше был диктат цензуры, не очень умных чиновников, завистников и интриганов, то сегодня над Вами давлеет диктат денег. Не поменяли ли Вы шило на мыло?
— Да, работать, особенно после обвала 17 августа 1998 года, стало значительно труднее. До этой даты помогали спонсоры, теперь жертвователей и меценатов поубавилось. Поэтому многое не осуществляется и многое не делается из-за того, что нет средств, но, надеюсь, что в скором времени финансовая ситуация в стране стабилизируется и тогда мы развернемся в полную мощь. Как говорится, нет худа без добра, и я, используя относительное творческое и гастрольное затишье, написал книгу воспоминаний "Игорь Кио: иллюзии без иллюзий". Она недавно вышла в серии "ХХ век" издательства "Вагриус".
— Книга о времени и о себе?
— Скорее всего о времени и о тех, кто помогал мне все это время повышать свое исполнительское мастерство: о моем папе Эмиле Теодоровиче Кио, о режиссере Арнольде, который так много сделал для меня, и о многих других артистах советского цирка, ставших еще при жизни легендами, о своих работах на телевидении.
— Там есть рассказ о том, как Вы в первый раз вышли на манеж?
— Естественно.
— И когда это произошло?
— Очень давно. В первый раз отец выпустил меня в трех-четырехлетнем возрасте в костюме лилипута на манеж, и я ему как бы ассистировал. А самостоятельно, об этом я не раз рассказывал, вышел руководить аттракционом в пятнадцатилетнем возрасте, ровно сорок лет назад, когда папа почувствовал себя плохо, слег в больницу. На следующий день мне предложили его заменить. Я легкомысленно согласился, не зная, какой груз ответственности придется взвалить на свои плечи. Но, если честно, я всегда был готов к такому повороту судьбы, ибо мечтал и знал: цирк — мое призвание. Я никогда не мечтал стать военным, учителем или моряком, только иллюзионистом! И никем больше. Два месяца, пока отец проходил курс лечения, я вел его программу, потом — был его дублером. А в 1965 году, когда отец скончался, я его заменил.
— ...Заменили и сразу же стали знаменитым и богатым человеком.
— Знаменитым, не сразу, но стал. В 1970 году Брюссельская академия критиков присудила мне цирковой "Оскар", а вот насчет богатства, тут Вы переборщили. Какое уж тут богатство, если будучи известным в мире цирка человеком, я получал по высшей ставке — 25 рублей за выход.
— Это ставка народного артиста?
— Да. Только я так и не стал "народным", из званий у меня —"Заслуженный артист РСФСР" и "Заслуженный деятель искусств Грузинской ССР". Но на афишах свои звания не пишу, мое имя — вот мое звание! От отца в наследство мне достались не только ящики, тайны, коллектив, но и самое главное — школа. Ведь до Эмиля Кио у нас в стране никто из иллюзионистов не выступал на манеже по причине, сами понимаете чего — его открытости со всех сторон. Папа первым взломал устаревшую систему, и по его пути пошли другие маги и чародеи. Он первым внес в свои номера элементы юмора, шутки, самоиронии. Чего греха таить, люди обманываться и удивляться рады, но они ж прекрасно понимают, что ничто никуда не исчезает просто так, что все это чудеса техники и тяжелая, невидимая простым смертным работа. Удивить красиво — нужно постараться. У моего папы это получалось очень хорошо. Эмиль Теодорович Кио первым сделал из чопорного, зачастую заштампованного и невзыскательного аттракциона настоящее искрометное шоу, соединив в гармоничное единое целое все цирковые жанры, и дрессуру, и акробатику, и клоунаду и, естественно, иллюзию.
— На заре так называемой перестройки один крупный политический деятель, выступая перед тружениками села, говорил примерно следующее: "Отрадно видеть династии скотников, трактористов, полеводов, и не всегда оказываются удачными династии актеров, писателей, журналистов". Ваше отношение к такому высказыванию?
— Категорически несогласен! Кто, как не родители, сможет передать все секреты своего мастерства, кто еще лучше, чем они, сможет научить, наставить на путь истинный, правильно расставить акценты, а в случае чего поправить. Но это не значит, что своих детей нужно силком тащить в свое дело.
— Ваша дочь работает в Вашем аттракционе, Ваш внук уже пять лет назад выходил во время празднования 100-летия со дня рождения Эмиля Теодоровича Кио помогать Вам "колдовать", не значит ли это, что Вы видите в них достойную смену?
— Все может быть. Только у меня растет еще один внук, ему шесть с половиной месяцев, и кто знает, может быть, он уже в ХХI веке продолжит славные традиции семьи Кио.
— Вы очень редко в своих интервью рассказываете о своих взаимоотношениях с братом, Эмилем Эмильевичем, который, как бы в пику Вам, продолжает трудиться в "системе", занимая важные посты в Росцирке. Если можно, откройте завесу над второй половинкой династии Кио?
— У нас с братом никогда не было особых дружеских, теплых взаимоотношений, мы нормально общались, и все. Потом случилось так, что он женился на моей бывшей жене, жил с ней в моей квартире, а я семь лет платил алименты. В результате, когда дочери исполнилось 18 лет, она не получила ни копейки. К тому же моя бывшая жена до сих пор не может успокоиться и полностью игнорирует мою нынешнюю супругу, с которой я живу в мире и согласии вот уже четверть века. Как Вы понимаете, это никак не может соединить две половинки семьи Кио. Так мы и плывем по жизни, я — в одну сторону, Эмиль — в другую.
— Не хочется показаться Вам банальным, но я все-таки задам два следующих вопроса: первый — о Вашем отношении к трюкам Копперфильда и второй — Ваше отношения к разоблачениям в российской прессе его номеров некоторыми нашими иллюзионистами?
— К творчеству Дэвида Копперфильда я отношусь с уважением. Это — великолепный артист, но он... явление телевизионное. Его как актера и мага сделало телевидение. Именно "по ящику" все трюки Дэвида блистают и поражают. Я был на его представлении в Кремлевском дворце съездов — увы, картина совсем другая и не очень впечатляющая. "Живьем" он проигрывает своему телеобразу.
А что касается разоблачений, то скажу: если это делают люди далекие от нашего ремесла, это еще куда ни шло, а если свой брат, иллюзионист, начинает "разоблачать", то это, на мой взгляд, неэтично.
— Не завидовали ли Вы когда-нибудь возможностям Копперфильда или другим зарубежным состоятельным иллюзионистам?
— Только белой завистью. А как тут удержаться, когда смотришь роскошное Парижское шоу, или шоу Зигфрида и Ройя из США, со слонами, крокодилами, в их программе занято сто актеров! И нет ни одного слабого места!
— Вам довелось работать с величайшими артистами, кто запомнился больше всего?
— Юрий Владимирович Никулин. Мы работали вместе шесть месяцев в США и четыре месяца во Франции и Бельгии... Прекрасное время, вспоминаю о тех днях с удовольствием. Никулин был не только прекрасный артист, но и удивительно глубокий, добрый и тактичный человек. Увы, таких, как он, нет и, наверное, уже не будет.
— Ваш отец говорил в начале шестидесятых годов, что через двадцать лет цирка не будет. Прошло двадцать лет — а советский цирк продолжал набирать обороты, и до сих пор та старая слава помогает молодым артистам получать за рубежом выгодные площадки и выгодные контракты...
— Мой отец говорил, что не цирк умрет, а прекратит существование та монопольная, неповоротливая система, при которой несколько тысяч артистов обслуживали семьдесят пять государственных цирков и только единицы прорывались за рубеж. Что ж в этом было хорошего? Ничего. Посмотрите, как сегодня изменились программы в цирках, какие номера пришли на манеж, какие режиссеры принимают участие в постановках, и Вы поймете сами, что советского цирка с прологом, выстроенными номерами и эпилогом-парадом-алле! — больше нет. Он никому не интересен. А мы и сейчас можем собрать пять-шесть хороших, сильных, нацеленных на будущее программ, но, увы, почти все наши ведущие артисты выступают за рубежом.
— Не спрашиваю, почему, ибо ответ на поверхности...
— Да. На поверхности. В российском цирке многие очень талантливые артисты выступают за два доллара в день. Не издевательство ли это над творческими людьми? А за рубежом они находят, что называется, и стол и кров. Знаю одного молодого артиста, который после двух лет выступления на манежах США купил виллу у Сильвестра Сталлоне.
— Но есть и оборотная сторона медали — наших артистов, совершенно не защищенных государством, обманывают, обирают до нитки жулики-импресарио, есть даже такие артисты, которые выступают по зарубежным кабакам и кафешкам чуть ли не за еду...
— Есть и такое. И не один случай, а целые программы, что называется, "кидают" недобросовестные импресарио. Так, например, произошло с известным клоуном Семеном Маргуляном, чей багаж остался в США, и теперь он вынужден закончить свою профессиональную деятельность. Понимаю, что мои слова не смогут послужить утешением всем артистам, попавшим в подобное положение, но тем, кто еще только думает, как повыгоднее "продать" себя, скажу: "Прежде чем подписать контракт — тщательно продумайте все и взвесьте, чтобы не остаться в конце концов у разбитого корыта".
— Игорь Эмильевич, скажите пожалуйста, каким Вы видите цирк будущего? И вообще — будет ли цирк в ХХI веке, и нужен ли он?
— Цирк не умрет. Шоу, как пел Фредди Меркьюри, будет продолжаться, ибо люди хотят праздника. Новые возможности дает виртуальная реальность, создаваемая мозгом человека при помощи компьютера. Но и они быстро надоедят. И снова захочется чего-то такого, что можно попробовать на вкус. А цирк — это именно то, что можно, образно говоря, потрогать руками. Конечно же, он будет иным, может быть, даже изменится манеж, эти священные для многих старых артистов тринадцать метров. Но обязательно останется праздник. Клоуны, и акробаты, и иллюзионисты останутся, также как и старинные династии — Дуровы, Запашные и другие.
Только не нужно тотальной потогонки, обязаловки, сплошного вала, нужны индивидуальности, из которых можно вылепить великолепное единое целое. Театры (наши недавно, а зарубежные давно!) уже перешли к антрепризе. А что такое антреприза? Это постоянный тренинг, постоянный рост мастерства. Чуть-чуть замешкался — и ты за бортом искусства. Но зато нет того балласта, который на протяжении десятков лет не давал нашему театральному, цирковому, да и другим видам искусств двигаться вперед.
Не хочу показаться банальным, но отмечу, что то, каким будет цирк ХХI столетия, зависит от экономического и политического состояния нашей страны. Я бы при благоприятном стечении обстоятельств уже сейчас открыл в Москве или Магический театр, или Дворец чудес, но я ради сохранения коллектива вынужден заниматься одной проблемой — как бы выжить, как бы не растерять то, что было наработано и моим отцом и мной.

Беседу вел Александр АЛЕШИН